— Арманд, что вас беспокоит? — спросил он.
— Я… гм… меня отзывают в Лондон. Предстоит идентификация весьма важного объекта музейной коллекции.
— Но выставка здесь открывается через три дня!
— Да, знаю. Я пришлю своего ассистента, он и доставит груз. — Он откашлялся. — Ужасное совпадение по времени. Было очень приятно работать с вами, мисс Джеллико. И также с вами, мистер Аддисон. — Он открыл дверцу своего «мерседеса» и скользнул на сиденье.
— В дальнейшем я уговорю вас называть меня Риком. А вы позволите называть вас Армандом?
Арманд посмотрел на него снизу вверх:
— Что?
— Бриллиант? Монтгомери побелел.
— О Господи! — Он протянул ожерелье. — Приношу извинения. Я сейчас несколько рассеян.
Ричард отошел на шаг от машины.
— Не беспокойтесь, желаю благополучной поездки. Как только «мерседес» покинул засыпанную гравием стоянку, Саманта захлопала в ладоши:
— Потрясающе! Я заполучу специалиста, который поможет мне устроить выставку дорогущих драгоценных камней.
— Ты не нуждаешься ни в ком, моя дорогая, — прокомментировал Рик, начиная сожалеть о том, что вышел из дома босиком, поскольку они шли по гравию. — Ты ведь знаешь, что Монтгомери был просто украшением витрины.
— Однако выставка принадлежит его музею и переезжает туда, куда он скажет. И это моя первая большая работа, и я получила ее только потому, что ты владеешь половиной сельской местности, и…
Ричард схватил ее за талию, притянул к себе и поцеловал долгим нежным поцелуем. Зеленые глаза, каштановые волосы, стройная и в то же время крепкая фигура — она очаровала его с того самого момента, как он увидел ее, и это случилось в Палм-Бич в тот момент, когда она пыталась его ограбить. Его потрясло другое. Она могла в течение пяти секунд отключить систему сигнализации, но отказывалась грабить музеи, могла схватить вооруженного опасного парня, но не могла убивать пауков.
Наваждение, страсть — тут можно как угодно это называть, но он любил ее. Любил настолько, что это иногда его пугало. И она подумала, что он спрятал бриллиант, чтобы она его нашла. И не заплакала и не убежала. Она поблагодарила и поцелована его, что открывало определенные перспективы, поскольку несколько недель назад он приобрел некий предмет…
— Что скажешь, если мы куда-нибудь поедем пообедать? — предложил он, осторожно сходя с гравия на поросшую травой садовую тропинку.
— Только не надо туда, где в меню значится «пудинг». Твои люди не знают, что такое пудинг.
— Я думаю, не пообедать ли нам у Петруса?
— Я не поеду в Лондон. Камешки и ассистент Арманда будут здесь уже утром.
— Это не проблема, — возразил Ричард. — Я вызову вертолет.
Саманта засмеялась, уткнувшись лицом в его плечо.
— Ты такой прохладный.
— Да, я знаю.
Она посмотрела ему в лицо:
— Все-таки это похоже на фантастику — найти такое ожерелье. Фамильное достояние почти двухсотлетней давности. Вероятно, последним, кто видел его, был именно твой прапрапрадед.
— У меня много фамильных ценностей. Однако Коннолл Аддисон был первым, кто начал собирать европейских мастеров. Фамильная легенда гласит, что он увез несколько картин из Парижа, чтобы их не захватил Бонапарт и не обменял на оружие.
— Ты… так мало рассказываешь о своей семье.
— Как и ты, — заметил Ричард.
— Это потому, что я даже не знаю, кто была моя мама, и еще три месяца назад думала, что мой папа умер в тюрьме.
— А он разъезжает по Европе и водит за нос Интерпол. Я помню. Он чуть тебя не убил.
— М-м-м… Ты меняешь тему разговора, Рик. Он вздохнул.
— Я распоряжусь, чтобы вертолет забрал нас в половине пятого. — Ричард посмотрел на часы. — Предлагаю закончить чтение до этого.
— А как быть с «Соланумом»?
Рик посмотрел на ожерелье в своей руке. Оно какое-то «фантастическое», как сказала Саманта. Было странно держать нечто такое, что напрямую связано с его собственным предком, на которого, как ему говорили, он похож и внешне, и по темпераменту. Да, он владел многими предметами, доставшимися ему от прежних поколений, сотни глаз смотрели на них за этот промежуток времени. Но этот бриллиант ощущался как непосредственное звено, связывающее его лично с прошлым, и он появился с грозным предупреждением.
— Ладно, — сказала Саманта, толкнув его локтем в ребро, — нельзя за десять минут разобраться с этим бриллиантом. Я постараюсь быть спокойной и понимающей.
Он хмыкнул:
— А я уж подумал, что ты задиристая и темпераментная.
— Задиристая? Мне это нравится. — Саманта отпустила его руку, когда они дошли до дома. — Я собираюсь устроить еще один видеоконтроль и контроль с помощью датчиков. Лишняя предосторожность не помешает. Вдруг появится вторая я, чтобы свести счеты.
— Второй такой быть не может. Это я гарантирую. Она снова поцеловала его.
— Спасибо, увидимся позже.
— Увидимся позже, — откликнулся он, кивнув.
Войдя в дом, Ричард направился в библиотеку, где находились некоторые старинные вещи и инвентарные гроссбухи. Наверняка кто-нибудь оставил заметку о том, что имеется бриллиант в 150 карат, независимо от того, знал он о его местонахождении или нет. И прежде чем объявить о том, что он владеет редким голубым бриллиантом, Ричард хотел выяснить несколько вещей, включая его стоимость и качество камня.
Нет, он не верил в то, что бриллиант приносит несчастье, а вот Саманта верила. И именно она обнаружила бриллиант, который был потерян для людей в течение почти двух столетий, за три дня до того, как Роли-Парк должен принять у себя передвижную выставку драгоценностей. Судьба. Однако он был стреляный воробей и к тому же с чувством юмора. Во всяком случае, он на это надеялся.
Ранним утром, едва открыв глаза, Саманта ощутила туман. Прохладный и влажный даже в середине июня. Она никогда ни одно место не называла домом, но это утро было похоже на утро в тех местах, по теплу которых она тосковала. Палм-Бич, Флорида, где она большей частью жила последние три года.
У Рика там тоже был дом, если так можно назвать владения, включающие дворец с тридцатью комнатами, бассейн, два теннисных корта и сад в три акра. Однако даже Солано-Дорадо казался маленьким по сравнению с Роли-Парком здесь, в Девоншире.
Саманта снова посмотрела на автотрассу, которая тянулась по холмам и виднелась за пределами каменных стен имения. Дополнительные сотрудники уже охраняли ворота, следили за мониторами и ходили по периметру конюшенных служб. Казалось, все уже было готово, но она нервничала.
У нее ныли кончики пальцев, адреналин наполнял все ее мышцы. Это было похоже на преамбулу к ограблению, когда она клала на алтарь преступления свою свободу, иногда жизнь. Саманта покрутила руками, расправила мышцы, чтобы ускорить движение крови в сосудах. Да, она готова ко всему. Сейчас ей нужно лишь одно — чтобы грузовики и «белые шляпы» появились побыстрее и она могла приступить к делу.