– Привет, Делрой! – воскликнула она, обнимая его. – Ты, случайно, не принес сегодня булочек с тройным слоем шоколада?
Великан расплылся в улыбке.
– Если бы знал, беби, что ты придешь, непременно захватил бы.
– Эта гадость когда-нибудь убьет тебя, – пробурчал Уолтер.
– Так это и есть твой парень? – продолжал Делрой, окидывая Ричарда одобрительным взглядом.
У Рика возникло неприятное ощущение человека, которого неприкрыто оценивают. Но он постарался не выказывать эмоций.
– Рик, – представился он, протягивая руку.
– Простите, я забылась, – вмешалась Сэм. – Делрой Барстоун, Ричард Аддисон. Делрой – младший брат Уолтера.
Они обменялись рукопожатием. Уолтер исчез в соседней комнате и минуту спустя появился с двумя черными рюкзаками в руках.
– Не знал точно, что вам понадобится, поэтому уложил обычное оборудование. Плюс все, о чем ты просила по телефону.
Саманта, кивнув, взяла оба рюкзака, взвесила на ладонях, и бросила один Ричарду. Тот поймал его и удивился необычайной тяжести.
– Спасибо, Стоуни, – поблагодарила она. – Мы вернемся минут через сорок, если все пройдет как надо.
Уолтер мрачно свел брови.
– Вы поссорились? Нехорошо идти на дело не помирившись…
– А вот это не твоя забота, – процедила Сэм. – У нас просто разногласия по философским вопросам. Все обойдется.
Уолтер примирительно поднял руки.
– Ладно-ладно. Не моя, так не моя. Увидимся через сорок минут.
Ричард последовал за Сэм в коридор, а оттуда – на улицу, где она поймала очередное такси.
– Саманта, мы…
– Никаких имен, – велела она, садясь в машину. – Если кто-то подслушает, мы…
– Понял, – пробормотал он, стараясь убрать из речи британский акцент.
– О'кей.
Она попросила водителя высадить их в двух кварталах от нужного дома. Рик не спал уже почти сутки, но, глядя на ее напряженное лицо, чувствовал, что бодрствует целую вечность. Да, она злится, но у него тоже есть немало причин чувствовать себя не в своей тарелке. Со вчерашнего утра на него столько всего свалилось!
Она была готова уйти. Сказала, что ей важнее защитить свою семью, чем остаться с ним. Тот факт, что частью этой семьи был он сам, приносил мало утешения. И как бы ни был он взбешен из-за того, что она сделала этот выбор, еще больше злился на себя за то, что не оставил ей никакой альтернативы.
Такой блестящий бизнесмен, как он, едва не совершил фатальной ошибки. Вайтсрайг предложил Сэм сотрудничество, грозя в противном случае смертью всем ее близким. А Рик… вместо того, чтобы найти разумный компромисс, уперся, как баран, и фактически приказал ей подвергнуть опасности и его самого, и вновь обретенного папашу.
– Идиот, – пробормотал он, поднимая тяжелый рюкзак.
– Держи свои комментарии при себе, – бросила Саманта, надвигая бейсболку на глаза и оглядывая ряд темных окон на левой стороне. Она продолжали идти: Сэм, вне всякого, сомнения, предпочитала войти с переулка, чем рисковать быть увиденной водителями машин, катившихся по Западной Шестьдесят шестой.
– Я говорил о себе, – пояснил он.
– Ты сам захотел пойти. Если раскаиваешься, возвращайся в отель.
– Дело не в…
Ричард раздраженно вздохнул. Ему нужно собраться с силами, обрести ясность мысли, прежде чем их обоих схватят или убьют.
– Ты уверена, что все думают, будто мы до сих пор в отеле?
– Абсолютно.
Похоже, сегодня она взяла на себя инициативу и приняла командование. И это, возможно, к лучшему. Правда, не будь она воровкой, может, ничего не случилось бы.
Они остановились у входа в переулок, словно ожидая возможности перебежать через улицу. Как только поток машин поредел, Саманта повернулась и направилась в темный переулок.
– Откуда ты знаешь, какой дом принадлежит…
– Ш-ш-ш, – прошипела она. – Я считаю окна.
Пока Саманта занималась своим делом, он оглядывал переулок. В дальнем конце, рядом с мусорными баками, копошились неясные фигуры. Либо наркоманы, либо, судя по слабым возгласам, попросту трахались. Но так или иначе, они не обращали особого внимания на происходящее вокруг.
– Ну вот что…
Она остановилась и открыла свой рюкзак.
– Идешь или остаешься здесь?
– Иду.
– Тогда надень перчатки. – Наконец она впервые за последний час посмотрела ему в глаза. – Обещай, что будешь во всем меня слушаться.
– Я и раньше был с тобой в одной компании, – ответил он, подавляя раздражение, вызванное ее повелительным током. Но все же вытащил перчатки из своего рюкзака. – Да, но эти люди сейчас дома и к тому же ни в чем не виноваты. То, что мы… я… делаю, непорядочно и некрасиво.
Она размотала моток веревки и привязала к одному концу тяжелую резиновую собачью кость-игрушку.
– Эти люди получат свои вещи назад, когда все будет кончено?
– Я на это рассчитываю. Но мои приятели могут посчитать иначе.
– Ладно. В этот раз я постараюсь задавить угрызения совести.
Интересно, происходит ли с ней то же самое?
– Кстати, почему собачья игрушка?
– Это резина, поэтому издаст меньше шума, когда ударится о пожарную лестницу, хоть послужит хорошим противовесом. Пойми, нельзя дойти до полдороги, нужно быть преданным делу.
– Я предан тебе.
Она неожиданно, обернулась и быстро поцеловала его в губы.
– Я все сумею уладить.
Иисусе! Вот она, его Сэм, берет грехи остальных на свои плечи. А он считал, что она чересчур поспешно согласилась на воровство, выбрала тот курс, которым наслаждалась больше всего. Но Саманта давно ушла вперед, оставив прошлое позади, и ему нужно догонять ее, если он не желает плестись в хвосте. Навсегда.
Она раскачала веревку и забросила на перила пожарной лестницы. Собачья кость перелетела через перила и с глухим стуком ударилась о ступеньку. Сэм продолжала медленно вытравливать веревку, пока кость не свесилась с обратной стороны. Рик поймал ее и обмотал веревку вокруг колеса мусорного контейнера, после чего выпрямился и кивнул.
Саманта подпрыгнула, схватилась за противоположный конец веревки и полезла на лестницу. Металлические ступеньки протестующе скрипели и стонали, но звуки почти не выделялись из общего уличного шума.
На несколько секунд она скорчилась на лестнице, неподвижная, застывшая, прежде чем жестом велела ему присоединиться к ней. Наскоро помолившись, чтобы не опозориться и не стать причиной их поимки, он полез по веревке.
Добравшись до площадки, он с уважением подумал о ее выносливости. Как же она не побоялась рискнуть, позволив ему пойти на дело! Его трудно было назвать слабаком, но она двигалась с такой легкостью, уверенностью и грацией, что, очевидно, в своем мире могла считаться несравненной. Как и он – в своем.