– Как же не лучше, – пробормотал Стоуни. – Если не считать всех этих выстрелов, и беготни, и той вполне вероятной возможности, что кто-то может последовать за тобой, или что кто-то может тебя узнать. Если помнишь, тебя показывали по телевизору.
– Об этом я тоже подумала, – кивнула она, вынимая из рюкзака блондинистый парик.
– Надеюсь, подкладка этой штуки из брони, – кисло заметил бывший торговец краденым.
– Правда ли, мистер Аддисон, – прочирикала она, кокетливо улыбаясь, – что миллиардеры предпочитают блондинок?
Рик, фыркнув, накрутил на палец белокурый локон.
– Ты в любом цвете кажешься красавицей, янк. Если превращение в блондинку поможет тебе благополучно ретироваться из Метрополитен, тогда да, я предпочитаю блондинок.
– Хороший ответ, – кивнула она, целуя его чувственный рот.
Оставив в покое ее парик, Рик снова вгляделся в разложенные на столе приборы.
– Если ты все равно собираешься от этого избавиться, зачем с ними возиться? – спросил он, поднимая один из пультов и внимательно его исследуя.
– Нужно подстраховаться. Николас или Мартин, возможно, захотят проверить, что у меня в рюкзаке. Я должна по крайней мере делать вид, что выполняю свою долю работы.
Если она скажет ему, для чего на самом деле нужны приборы, он запрет ее в кладовой до Судного дня. Но есть веши, которые ему лучше не знать.
– Итак, каков план отступления, разработанный твоими партнерами?
– Мы уже это проходили.
– Если не возражаешь, я послушаю еще раз.
Значит, вот как он работает. Изучает все углы и аспекты ситуации. В этом они почти схожи.
– Мы с Мартином отключаем датчики и сигнализацию, – процедила она, стараясь сдержать нетерпение, – и пока смотрители и охранники начинают освобождать залы и коридоры, мы срываем картины со стен. Тут возникает паника, мы швыряем осветительные патроны и дымовые шашки, а тем временем прячем в сумки все, что нам действительно заказали.
– Как продукты в бакалее.
– Совершенно верно. Закончив работу, мы вылетаем из парадной двери и прямо в ожидающий нас грузовик-фургон, замаскированный под машину спецназа. Включаем сирены и мигалки и убираемся подальше от музея, меняем один грузовик на другой и возвращаемся на склад.
– Но даже при выключенной сигнализации в вестибюле дежурят вооруженные охранники.
– Будем надеяться, что при всей этой суматохе им будет не до нас. Не забывай, посетители в панике начнут метаться по всему музею.
– Так считает Вайтсрайг, полагаю? – не унимался Рик. – Он уже застрелил охранника в Лувре и не задумается сделать подобное снова. Это тебе понятно?
– Я не настолько глупа, Рик, – парировала она, уже во власти хмельного, адреналина, туманившего голову. – Копы знают, на что он способен. И будут готовы ко всяким неожиданностям. Именно поэтому я и потолковала с Горстайном, помнишь?
Он продолжал скептически качать головой, поэтому она, взглядом попросив его не вмешиваться в ее дела, встала.
– Пойду принесу еще банку колы, – гневно объявила она, прежде чем удалиться.
Ричард немедленно обратился к Уолтеру:
– Как по-вашему, когда ей позвонят?
– В течение следующих двух часов. Таким образом, они успеют отдать последние распоряжения без риска, что кто-то кому-то проговорится.
– Неужели среди грабителей нет понятия чести?
– Только не с этими людьми. Господи, у меня дурное предчувствие насчет всего этого.
– И не только у вас. – Рик еще больше понизил голос: – Когда она уедет, мы с вами кое-что предпримем.
– Что именно? – нахмурился Стоуни.
– Из кожи вон вылезем, чтобы наша девочка осталась жива. Вы со мной?
Уолтер торжественно протянул руку:
– Еще бы! До конца!
– Рад слышать, – кивнул Рик, пожимая его руку. Пусть Саманта делает то, что должна делать. Он поступит, как считает нужным.
При мысли о том, что бесценные произведения будут срываться со стен и расшвыриваться по залу, ему, как коллекционеру, стало не по себе. Однако его чувства относительно методов действия шайки Вайтсрайга были не важны. Как только в музее появятся Интерпол и полиция, бандиты поймут, что их подставили, и набросятся либо на Мартина, либо на Саманту, либо на обоих. Мартин пусть выпутывается сам. Но никто из представителей закона и глазом не моргнет, если при выполнении операции погибнет кто-то из грабителей, и что бы там ни воображал детектив Горстайн, его подчиненные и близко не успеют подойти к Саманте. Значит, остаются Стоуни и он сам. А после того, как он несколько минут назад подслушал разговор Барстоуна и Саманты, ничто, ничто не должно случиться с Сэм… если от Рика хоть что-то зависит. Следовательно, нужно сделать так, чтобы зависело.
Когда Сэм вернулась в библиотеку с содовой в руке, Уолтер тяжело поднялся.
– Если не возражаете, я хотел бы посмотреть новости. Убедиться, что ни одна из местных станций не ведет репортаж из Метрополитен-музея или что-то в этом роде.
– Трус, – бросила Саманта, возвращаясь к работе над крохотными приборчиками, принесенными Уолтером.
– Не хочешь объяснить, для чего все это? – неожиданно спросил Рик.
– Для того чтобы включить или выключить сигнализацию с короткого расстояния, – буркнула она, наклеивая на каждый прибор кусочек скотча и помечая маркером. – Таким образом, я сохраняю контроль над частью сигнализации, когда во всем музее поднимется суматоха. По крайней мере я на это надеюсь.
– Я все же предлагаю увезти тебя на Багамы. Можешь захватить с собой парик.
Он видел, как Сэм взбирается по стенам и залезает в окна, но знать, что она разбирается в электронике, было ново и непривычно.
– А когда все кончится, можешь умыкнуть меня в Палм-Бич. Как тебе такое предложение?
Значит, она готова вернуться к консультациям по охранным системам, работе, которую не особенно любила.
– Звучит чудесно, – тем не менее сказал он.
Когда она закончила возиться с приборами, Ричард помог сложить все необходимое в рюкзак. Подумать только, что всего несколько месяцев назад он в жизни не предположил бы, что будет помогать женщине, своей женщине, возиться с оборудованием, в которое входили электронные приборы, разделитель сигнала, устройство для зачистки проводов, прибор ночного видения и еще многое другое.
Он видел ее возбужденное лицо, слышал взволнованный голос, знал, что испытывает она в эту минуту, и хотя это пугало его, все же он мог понять, какие чувства испытывает Сэм.
– Хочешь, положу туда сандвич с арахисовым маслом? – спросил он, показав на рюкзак.
– Другие грабители будут смеяться надо мной.