— Одна из помощниц кухарки. Давайте, парни. Поднимем его. Если мы станем его волочить, останутся следы.
Рэндалл, судя по всему, очень хорошо разбирался в похищениях. Эви встала и отступила назад, пока шестеро старших ребят, ухватив маркиза за руки, за ноги и за талию, поднимали с пола.
— Будьте с ним осторожны, — предостерегла Эви, подняв свечу, чтобы провести их в узкую дверь.
— Теперь вы так говорите, — фыркнул Мэтью. — Только подумайте, что бы он с нами сейчас сделал, если бы очнулся.
Эвелина содрогнулась. Даже зная, что его домогательства прекратятся, она все еще была потрясена и немного растеряна. Сент придет в ярость. По слухам, он убивал на дуэли людей, чем-то задевших его честь. А их поступок далеко выходил за эти рамки.
Дети приволокли довольно приличный матрас и чистые простыни и бросили их в дальнем углу, предварительно очищенном от паутины. Затем появились две свечи для настенных канделябров. Меньше чем за пятнадцать минут они проделали впечатляющую работу по подготовке камеры для узника.
Мальчишки сбросили Сент-Обина на матрас, не слишком церемонясь, что не очень понравилось Эвелине. Маркиз застонал.
— Вот те на! Скорее надевайте на него кандалы! — завопил Адам Хансон, отскакивая назад.
— Подождите, — вмешалась Эви, стараясь избавиться от последствий шока и вернуть себе ясность мысли. — Не пораньте его!
— Теперь слишком поздно, мисс Эви. Он добьется, чтобы всех нас отправили в тюрьму или выслали в Австралию.
— Или повесили, — добавил Рэндалл, присев на корточки, чтобы закрепить кандалы.
— Есть у нас по крайней мере ключ от них? — спросила Эви, чувствуя, что у нее начинает кружиться голова.
— Ага, и от двери тоже.
— Пожалуйста, отдайте их мне.
Мэтью послушно протянул ей медные ключи. Эвелина спрятала их в карман и тяжело опустилась на скамейку. Господи помилуй, что она наделала? Похищение маркиза было больше чем безумием. С другой стороны, без ее вмешательства Рэндалл и другие ребята могли бы найти более надежный и беспощадный способ решения проблемы с Сент-Обином. Имея в своих руках ключи, она может в какой-то степени защитить его.
— Он приходит в себя, — объявил Адам.
— Хорошо, всем выйти. Я не хочу, чтобы он знал, кто на него напал. И закройте дверь, но оставьте на лестнице свечу. И не вздумайте сделать или сказать что-нибудь необычное.
Рэндалл усмехнулся:
— Мы еще сделаем из вас преступницу, мисс Эви. Судя по всему, в этом не требовалась их помощь.
— Уходите. Быстро.
Секунды спустя после того, как они закрыли за собой дверь с решеткой наверху, Сент внезапно очнулся. Эви вскочила с места. С тихим, едва слышным стоном он перевернулся и поднялся на четвереньки.
— Вы в порядке? — спросила она дрожащим голосом, и у нее затряслись руки.
— Что, черт побери, произошло? — прогремел он, дотронувшись до виска. На руке осталась кровь.
— Это долгая история. Вам нужна помощь врача?
Они, разумеется, не могли вызвать врача, если, конечно, ранение Сента не представляло угрозы для жизни. В крайнем случае она, возможно, сумела бы зашить рану, но при одной мысли об этом Эвелину начинало тошнить.
— Нет. Что мне нужно, так это пистолет. Кто на меня напал?
Он медленно выпрямился, стоя на коленях, и посмотрел в дальний угол, где она сидела на скамейке возле двери.
— Я не могу вам этого сказать, Сент…
Когда его зрение восстановилось, он начал осматривать окружающую обстановку.
— Где это мы? Ты не ранена?
— Я? Со мной все в порядке. Мне нужно.:. Пошатываясь, опираясь одной рукой о стену для равновесия, Сент поднялся на ноги.
— Не беспокойся, Эвелина. Я вытащу нас отсюда. О Господи. Теперь он хочет проявить благородство.
— Сент, вы не понимаете. Я не пленница. Только вы. Она наблюдала, как он медленно переваривал сказанное ею. Затем, быстрее, чем она успела вздохнуть, чтобы объясниться, он бросился на нее через всю комнату.
— Ты чертова…
Цепь натянулась, и он упал ничком почти у ее ног. Вскрикнув, Эвелина свалилась со скамейки назад. Сент потянулся к ней, но не успел схватить за лодыжку, потому что она притянула колени к груди.
— Прекратите! Вы поранитесь! — задыхаясь, сказала она и перекатилась на живот, стараясь как можно скорее отползти подальше от него. Похоже, ее платье пропало, но, если бы он дотянулся до нее, одежда была бы последним, о чем ей стоило бы беспокоиться.
Ключи со звоном выпали из ее кармана. Эви изогнулась дугой, когда Сент бросился за ними. Но цепь оказалась слишком коротка. Он царапал пол, стараясь дотянуться до ключей кончиками пальцев, но Эви схватила их и сразу откатилась назад.
— Отдай мне эти проклятые ключи! — прогремел он мрачным гневным голосом.
Это и был тот Сент-Обин, которого все боялись, поняла она. Человек, сбросивший внешний лоск культуры и образованности. И она умудрилась дождаться, пока он очнется, находясь наедине с ним в темнице, без всякой надежды на помощь.
— Успокойтесь, — приказала она, отодвигаясь еще дальше, хотя он и не мог до нее дотянуться.
Он вытянулся, настороженно припав к полу, и его зеленые глаза горели такой яростью, что кровь стыла в жилах.
— «Успокойтесь»? — прорычал он, снова стирая кровь со щеки. — Я прикован к стене бог знает где, и…
— Мы в подвале сиротского приюта, — перебила Эвелина. — Старинная темница, смею предположить.
Она выпрямилась на скамейке, снова спрятав ключи в карман.
Он внимательно следил за каждым ее движением.
— И почему же я прикован к стене в проклятом подвале чертова приюта, Эвелина? — спросил он низким угрожающим тоном. — И кто меня ударил?
В этот момент он, очевидно, был не в состоянии выслушивать какие-либо объяснения. Во всяком случае, попытки говорить с ним разумно разозлили бы его еще больше. Опершись о стену, Эви поднялась на ноги.
— Думаю, вам нужно немного успокоиться, Сент, — предложила она, стараясь сдержать дрожь в голосе. — Я принесу вам воды и повязку для головы.
Эвелина бочком отошла к двери. Он выпрямился, следуя за нею на длину цепи.
— Ты же не собираешься оставить меня здесь, черт побери. Эвелина, это просто смешно. Дай мне ключи. Сейчас же.
— Я не могу этого сделать. И я не оставляю вас. Я вернусь через несколько минут.
Он спокойно посмотрел на нее.
— Если ты не отдашь мне ключи сейчас, тебе лучше понадеяться на то, что я никогда отсюда не выйду, — сказал он тихим твердым голосом. — Потому что первой, за кем я приду, будешь ты.