— Этот Колберн Хейл сознался, что имел при себе оружие вечером накануне убийства и что у него его забрали?
— Да.
— И в деле был замешан еще один человек по имени Пагги?
— Именно так.
— И вы видели двух людей в пикапе, когда машина пересекала границу?
— Да.
Лицо Ньюберри медленно растянулось в улыбке.
— А знаете, — начал он, — это может произвести эффект. Мне понадобится в суде этот Хейл с его показаниями. Вы можете привезти его?
— Давайте повестку, и я постараюсь.
— Как его зовут?
— Колберн Хейл.
— Но по ту сторону границы повестка недействительна.
— Вы думаете, Хейл знает об этом? — усмехнулся я.
Ньюберри усмехнулся в ответ:
— Его могут просветить на этот счет.
— Ладно, — сказал я.
— Давайте повестку. Если хотите, чтобы он явился в суд, я постараюсь его доставить. Но у него тот еще видик: фингал под глазом и…
— Замечательно! — перебил Ньюберри. — Как раз то, что надо: таинственный свидетель снимает подозрение с моего клиента на заседании суда первой инстанции. Пусть газетчики порезвятся: фотографии, подбитый глаз — замечательно!
— Есть одна вещь, которую я должен получить, — сказал я, — если вы хотите, чтобы Хейл выступил в суде.
— Какая?
— Возможность поговорить с Колхауном. Прямо сейчас.
Он покачал головой:
— Слишком поздно. Время свиданий…
— Договоритесь, — показал я на телефон.
— Могут возникнуть сложности.
Он снял телефонную трубку, связался с шерифом, некоторое время что-то говорил полушепотом, потом повесил трубку, повернулся ко мне и кивнул:
— Вам нужно ехать прямо сейчас.
— Я уже в пути, — ответил я.
Он задумчиво наблюдал за мной, когда я выходил из его кабинета.
Мильтона Колхауна поместили в лучшую камеру. Не знаю, то ли деньги сыграли роль, то ли Антон Ньюберри замолвил словечко, но камера не была похожа на обычные тюремные камеры.
Он обрадовался мне.
— Вам понравился адвокат, которого я вам подыскал? — спросил я.
— Мне кажется, он на уровне, — ответил он.
— Он договорился о проведении предварительного слушания, — сказал я. — Насколько я знаю, оно начнется завтра в десять утра.
Колхаун кивнул и сказал:
— Но предварительное слушание ни на что не повлияет. Оно нужно, только чтобы накалить страсти. Во всяком случае, так считает Ньюберри.
Я спросил:
— Вы разговаривали с кем-нибудь?
— Только с Ньюберри.
Я сказал:
— Молчите. Не отвечайте ни на один вопрос, даже если вас спросят, который час. Предоставьте это Ньюберри.
— То же самое сказал мне адвокат.
— Хорошо, — сказал я. — Сейчас я вам кое-что расскажу. Подойдите поближе.
— Зачем? — удивился он.
— Чтобы лучше меня слышать, — объяснил я.
Я сел на край унитаза и подал знак Колхауну сесть рядом.
Потом я спустил воду, приблизил губы к его уху и начал шептать.
Когда шум прекратился, я замолчал, подождал несколько секунд, опять дернул за рукоятку спуска и продолжил рассказ.
— Зачем вы это делаете? — поинтересовался Колхаун.
— Здесь все нашпиговано микрофонами, — ответил я. — А мне не хочется, чтобы кто-то еще слышал, о чем мы разговариваем. Почему вы не сказали мне, что вам известно, где находится Нэннси?
— Я не хотел, чтобы кто-либо об этом знал.
— Вы ведете себя как полный идиот, — сказал я. — Почему вы утаиваете информацию от меня, но делитесь ею с адвокатом?
— Я не рассказывал ему даже того, что вам известно. — сказал Колхаун.
— Я позабочусь о Нэннси. Помните, вы не должны даже упоминать ее имени. Они будут задавать вопросы насчет оружия и…
За решеткой возникло лицо охранника.
— Какого дьявола в туалете постоянно течет вода? — спросил он.
Я улыбнулся ему и спросил:
— А откуда вы узнали, что в туалете течет вода?
Он заметил нас с Колхауном, сидящих на унитазе, покачал головой и сказал:
— Выметайся-ка отсюда, умник. Свидание окончено.
— Что-то оно очень коротким оказалось, — сказал я.
— Неужели? — спросил он.
— Почему бы его не продлить?
— Потому, что мы не любим попусту тратить воду.
Здесь пустыня. Давай, пошли.
Я пожал руку Колхауну:
— Помните, о чем я вам говорил.
Я последовал за охранником. У выхода он потребовал, чтобы я зарегистрировался в книге свиданий, оглядел меня и сказал:
— Сержант Селлерс рассказывал нам о вас.
— Вы хотите, чтобы я рассказал вам о сержанте Селлерсе?
— В этом нет необходимости, — соизволил он улыбнуться.
Выйдя на воздух, я купил местную вечернюю газету. Я уселся в машину, развернул газету и прочел заметку о Колхауне. Судя по всему, он действительно был известен в Лос-Анджелесе как большая шишка.
Потом мое внимание привлекла другая заметка. Ее заголовок гласил: «Дорожный патруль возле Броули установил много нарушений технического состояния автомобилей».
Я прочел, что в результате проверки на дороге было обнаружено сорок две машины с испорченными фарами. Дальше в заметке было написано:
«Питер Л. Леланд, бывший боксер, был задержан в 10.45 дорожным патрулем. Бдительный полицейский заметил, как Леланд, остановив машину на обочине, передал неизвестному сообщение по рации в любительском диапазоне. Расследованием установлено, что Леланд разыскивается полицией Лос-Анджелеса за неявку в суд по обвинению в контрабанде наркотиков. Сейчас он находится под стражей».
Я вырвал заметку из газеты и положил в свой бумажник. Может быть, Леланд и есть тот Пагги, о котором говорил Хейл. Я сомневался, стоит ли привлекать внимание Ньюберри к этой новости, и в конце концов решил подождать и посмотреть, как он поведет себя на предварительном слушании.