— Именно так.
— А потом что вы делали?
— Я прошел вдоль насыпи в обе стороны.
— И что вы обнаружили, если это не секрет?
— Когда я приблизился к месту, которое я попытаюсь сейчас показать на плане, я заметил в поле что-то блестящее. Я подошел ближе и понял, что это револьвер.
— И что вы сделали?
— Я попросил мальчика, который шел за мной следом, вызвать полицию.
— Раньше вы не видели этот револьвер?
— Нет, сэр.
— Давайте уточним, — сказал Роберте. — Я показываю вам револьвер 38-го калибра, с длиной ствола 178 дюйма, с заводским номером 133347, Это пятизарядный револьвер, другими словами, в его барабане имеется пять ячеек для патронов. Взгляните на этот револьвер, а я попрошу суд занести его в протокол как вещественное доказательство «Б».
Я посмотрел на револьвер и сказал:
— Очень похож на тот, что я нашел. Но я не брал револьвер в руки. Я только попросил мальчика сообщить об этом в полицию и попросить их как можно быстрее приехать. Вернее, я попросил его разыскать родителей и попросить их, чтобы они поставили в известность полицию.
— Вы бы узнали мальчика, если бы увидели его еще раз?
— Да, сэр.
— Лоренсо, встань, пожалуйста.
С места поднялся мальчик лет десяти с очень смышлеными глазами.
— Это тот человек? — спросил Роберте.
— Да, сэр.
— Ты можешь сесть.
Роберте посмотрел на меня долгим, суровым взглядом.
— Мистер Лэм, — сказал он, — я предполагаю, что оружие убийства находилось у вас в тот момент, когда вы прибыли на место, указанное на карте.
— Это не так!
— Я предполагаю далее, что вы осматривали местность, пытаясь найти надежное место, чтобы спрятать оружие. Когда вы увидели, что никто не ходил по грязному дну кювета, вы решили спрятать оружие на люцерновом поле.
— Это не так!
Таким образом, я предполагаю, что вы прошли на поле, потом выбросили револьвер. Вы намеревались вернуться назад, умолчав о том, что вы сделали. Но присутствие этого мальчика, Лоренсо Гонсалеса, заставило вас изменить планы; его зоркие глаза заметили, что у вас есть что-то, что вы хотите спрятать. Он спросил вас, что это.
— Это не так.
— Поскольку мальчик находился недалеко от вас и, несомненно, увидел бы оружие, тот факт, что вы прятали револьвер, стал бы очевиден. Тогда вы изменили первоначальные намерения, и сделали вид, что сами только что нашли револьвер, и велели мальчику бежать к родителям и попросить их сообщить об этом в полицию.
— Это неправда.
— Я предполагаю далее, что вы совершили указанные действия в интересах вашего клиента — Мильтона Карлинга Колхауна.
— Это совершенно не так.
— Вы совершенно случайно обнаружили револьвер?
— Да.
— И в результате логических размышлений или, я бы даже сказал, гениального озарения вам удалось оказаться именно в том месте, куда выбросили орудие убийства?
— Это неправда.
— Тогда почему вы пошли туда?
— Я проводил общий осмотр территории.
— И для этого вам понадобилось снять ботинки и носки и пробраться по грязному дну кювета на другую сторону, в поле люцерны, куда, как подсказывал вам ваш острый ум, убийца мог забросить оружие так, чтобы не оставить следов на дне кювета?
— Я хотел осмотреть территорию. Я пересек кювет.
Я нашел оружие.
— И вы никогда раньше не видели этот револьвер?
— Ваша честь, — вмешался Ньюберри, — мне следовало бы давно заявить протест, но я позволил этому фарсу продолжаться, поскольку считаю, что, вероятно, обвинение преследует определенную цель. Я протестую против такого ведения расследования на основании того, что обвинитель пытается подвергнуть перекрестному допросу собственного свидетеля.
— Протест принят, — согласился судья Полк.
— А теперь я ходатайствую перед судом об аннулировании показаний этого свидетеля на том основании, что они получены при попытке подвергнуть свидетеля обвинения перекрестному допросу.
— Ходатайство отклоняется, — постановил судья Полк.
— Вы желаете провести перекрестный допрос этого свидетеля, прежде чем я вызову для дачи показаний сержанта Селлерса? — спросил Роберте.
— Разумеется, нет, — сказал Ньюберри. — У меня нет вопросов к этому свидетелю. Перед нами человек, который приехал на место преступления и провел расследование, которым должны были заниматься сотрудники полицейского управления округа и полиция города Калексико, не говоря уже о великом эксперте из Лос-Анджелеса.
Ньюберри, не скрывая сарказма, отвесил поклон Селлерсу.
Разъяренный Селлерс чуть было не вскочил с места, но вовремя опомнился.
— Сейчас не время демонстрировать ваше ораторское искусство, — прервал адвоката судья Полк. — Мистер Лэм, вы можете сесть, а сержант Селлерс приглашается на место свидетеля.
— Теперь, когда мы в некоторой степени выяснили данные об оружии убийства, — начал допрос Роберте, — расскажите нам, что вам лично известно о случившемся.
— Я находился в отделении полиции Калексико и беседовал с местным начальником, — начал Селлерс Зазвонил телефон, и шеф полиции попросил меня…
— Одну минуту, одну минуту, — перебил его Ньюберри. — Я протестую, поскольку любой разговор, который состоялся между вами и шефом полиции и который подсудимый не мог слышать, есть свидетельство, основанное на слухах, то есть некомпетентное, не относящееся к делу и несущественное.
— Протест принят, — вяло произнес Полк.
— Расскажите нам, что произошло после окончания разговора, — попросил Роберте.
— Я вызвал одного из сотрудников полиции и попросил его отвезти меня на место преступления.
— В тот момент там находился помощник шерифа?
— В отделении полиции находилось несколько помощников шерифа, но они занимались отпечатками пальцев и еще какой-то работой. Кстати, я не придал особого значения телефонному звонку…
— Ходатайствую об исключении из протокола показаний начиная со слова «кстати», — выступил Ньюберри.
— Принято, — сказал судья Полк и добавил: — Сержант, вы здесь находитесь не для того, чтобы высказывать свое мнение.