— Даже так?
— Даже так. Боюсь, в противном случае отец может неправильно интерпретировать некоторые события. Мой же долг, как одного из представителей правящей династии, чтобы таэ невольно, даже в мелочи, не был обманут.
— А мальчик-то повзрослел, — услышала я незнакомый насмешливый голос. — Ладно, пойдем, Эрайн. Думаю, Ареин тебя хорошо понял, и с твоей рабыней ничего не случится… Скажи, а с чего такая забота о какой-то дикарке?
И мне вот тоже интересно. По-моему, Эрайн несколько переигрывает, слишком явно показывает свой интерес ко мне, и вряд ли это для одной неудачливой воровки хорошо закончится.
— Я обзавелся новой, весьма любопытной игрушкой, Тэлиан. Не понимаю, почему тебе кажется странным то, что я раньше времени не хочу ее терять или ломать. Ареин же за время путешествия стал настоящим параноиком, он видит опасность там, где ее и в помине нет.
Тэлиан? Он сказал «Тэлиан»?! Понятно теперь, почему Ареин так осторожно строил беседу, ведь «моего хозяина» встречал старший брат, наследный принц Таэн Лаэссэ. Тот самый сын погибшей в плену у людей эльфийской королевы. При этом, насколько мне известно, Тэлиан не просто старше Эрайна, разница в возрасте между братьями составляет около тысячи лет.
— Работа Ареина — тебя защищать, — серьезно, без тени насмешки сказал старший принц. — Знаю, что чрезмерная опека может раздражать, но все-таки ты бы попытался более уважительно вести себя с Ареином. Что касается этой новой «игрушки», ты ведь не будешь утверждать, что у Миолин-Таали нет ни малейших поводов для опасений?
Что ответил Эрайн, я не услышала, закрывшаяся дверь лишила меня этой возможности.
Ареин быстро отдал ряд приказаний, которые сводились к тому, чтобы фургоны разгрузили, лошадей отправили в конюшню, а тэлиаков в казармы. Лишь меня было приказано не трогать. Но, разумеется, Миолин-Таали оставил у моего фургона четверых охранников.
Уже часа три, не меньше, я мертвым грузом лежала на дне фургона. Впору подумать, что обо мне забыли, но я не настолько наивна.
Ожидание, неизвестность и то, что я сейчас полностью беззащитна, убивали меня, буквально разъедали изнутри. Я тихо сходила с ума и в очередной, наверное, уже сотый раз корила себя, что выбросила горошину с ядом, что не воспользовалась ликсией по назначению, уцепилась за призрачную надежду. Что не сбежала, когда могла.
Чтобы как-то отвлечься, хотя бы чем-то себя занять, я все время вслушивалась в окружающее пространство. Напрягала слух, пытаясь уловить каждый шорох, каждое слово, которыми нет-нет да перекидывались окружающие меня дэйш’ли. С помощью своего странного дара пыталась понять, сколько полукровок меня окружает и есть ли поблизости эльфы.
Парадокс, но мне доступно чувств больше, чем остальным людям. Помимо слуха, зрения, осязания, вкуса, обоняния и пресловутой интуиции, у меня есть еще и непонятное, сверхъестественное чутье. И иногда этот странный дар вполне может заменить зрение, особенно вкупе с присущим мне нечеловечески острым слухом. Вот и сейчас я с уверенностью могла сказать, что фургон с моим бренным телом стоит в углу весьма обширного двора. То ли конного, то ли какого иного… Хайдаш знает, как ушастые это место называют. Но здесь явно находятся многочисленные конюшни, мастерские, и сюда чуть ли не каждые пять минут приезжают повозки, которые дэйш’ли шустро разгружают. Помимо щедро выделенных мне Ареином охранников, эльфийских выкормышей вокруг крутилось много, а вот присутствие самих ушастых господ я чуяла лишь время от времени. Все-таки даже в эльфийской столице основную массу населения составляют именно дэйш’ли.
Появление на сцене еще одного полукровки я пропустила, точнее, не обратила на него должного внимания, пока он не приблизился к фургону.
— У меня приказ. Я должен забрать ора дэйш’ли, — сказал новоприбывший.
— Хорошо, — не стал возражать мой охранник.
Мне хотелось закричать: «Как забрать? Куда забрать?!» — но, как и прежде, я не смогла вымолвить ни слова. Я вообще ничего не могла, а потому полукровка, не встретив каких-либо препятствий, вытащил меня из фургона, взвалил на плечо и понес в неизвестном направлении. Слабым утешением могло послужить лишь то, что я не ошиблась в назначении двора. Но что с того?.. Рассмотреть двор мне толком не удалось, дэйш’ли сделал всего десяток шагов — и вот уже толстая дубовая дверь закрылась за нами, возможно навсегда лишив меня призрачной и эфемерной надежды на освобождение.
Я гадала, кто отдал приказ и куда меня несли. То, что наш путь проходил по мрачным, унылым, хотя и довольно широким коридорам, не вселяло оптимизма. Время от времени нам навстречу попадались другие дэйш’ли: слуги с подносами и стопками белья, уборщики с тележками. Присутствие эльфов я уловила лишь несколько раз, но ушастых от меня всегда отделяли стены коридора. Пожалуй, небольшую надежду внушало лишь то, что уже пару минут дэйш’ли неутомимо взбирался по лестнице. Вряд ли казематы или лаборатории эльфы разместили так высоко. Хотя кто этих ушастых сволочей знает?
Наконец наше восхождение закончилось, и мы оказались в небольшом холле, из которого вело две двери. Дэйш’ли подошел к одной из них, приложил к замку, находящемуся на уровне груди, медальон. Еле слышно щелкнул какой-то механизм, и плавно, бесшумно дверь отъехала в сторону, открывая проход в другой холл — светлый, просторный, изящно отделанный и полукруглый по форме. Меня сгрузили прямо на мозаичный пол, а затем дэйш’ли прошел внутрь апартаментов, чтобы сообщить, что дикарка доставлена. Голос, который ему ответил, заставил мое сердце радостно забиться. Кажется, я попала в гости к Эрайну, а значит, не все потеряно.
Хайдаш, никогда бы не подумала, что буду так радоваться встрече с каким-то ушастым отродьем!
Дэйш’ли ушел, скрылся за деревянной панелью, которая ничем не отличалась от других, украшавших стены холла.
И как я сразу не догадалась?! Те коридоры, ведь они были для слуг, для презренных дэйш’ли! Эльфы не хотели, чтобы их рабы все время сновали у них перед носом с помойными ведрами и корзинами грязного белья.
Рядом со мной присел Эрайн, снял браслеты.
— Все. Теперь ты опять можешь двигаться и говорить, — сказал по-лоэльски эльф, поднимаясь на ноги.
Ошейник с меня принц снимать был не намерен, значит, жуткая, всепоглощающая боль может скрутить меня в любой момент. Сволочь этот Эрайн! Гад!
Хотя чего я ожидала? Радоваться надо, что я все еще жива, что не в казематах…
— Так, значит, к тебе уже вернулась магия? — как ни в чем не бывало спросила я, растирая ноги и руки.
— Что ты об этом знаешь? — сразу подобрался принц.
Я заметила, что за время, пока мы не виделись, принц успел освежиться и переодеться. Сменил запыленный и замызганный черный мундир на более приличествующее эльфийскому принцу облачение. Теперь на моем собеседнике красовалась голубая, причудливо расшитая серебром туника длиной по колено, без рукавов и с высоким воротником-стойкой. Под нее Эрайн надел рубашку и узкие штаны из жемчужного шелка. На ногах у эльфа были мягкие, лишь немного более темные, чем туника, сапоги, высотой до середины голени. Свои белобрысые волосы эльфенок тоже уложил, заплел в какую-то хитрую косу. На поясе принца висели короткие, чуть изогнутые парные клиники, традиционное лоэльское оружие — с’кааши.