— У вас в куртке был бумажник, — сказала медсестра. — В бумажнике права, там ваше имя и адрес. Полиция пытается кого-нибудь по этому адресу найти.

Его локтевая артерия была перебита, что привело к «массивному и стремительному кровотечению», сообщил двойник Поттера. Кровяное давление упало, случился шок. Мозгу не хватало кровоснабжения.

— Переутомление, одышка, озноб? — спросил Майк, австралийский летучий доктор. Вид у него такой, будто медикаментов жрет больше, чем пациенты. — Тошнота, общее замешательство, дезориентация, галлюцинации? Да?

— Я был в белом коридоре.

— Чуток избито.

— Не говорите, пока сами не попробовали, — сказал Джексон.

— Катастрофу вы, по всей вероятности, не вспомните, — сказал летучий доктор. — Скорее всего, в вашей долговременной памяти она не запечатлелась. Однако почти все остальное вернется. Вы же вспомнили, что у вас есть дочь.

Кто-то оказал Джексону первую помощь, спас ему жизнь на месте происшествия. Еще один человек, которого Джексон никогда не сможет отблагодарить.

Пришла женщина из полиции, села в ногах, терпеливо подождала, пока он сфокусирует на ней взгляд. Кто-то съездил по адресу, указанному в водительских правах, и тамошние жильцы сказали, что об «Эндрю Декере» впервые слышат. Старые права, без фотографии, — может, он забыл их продлить, когда переехал?

Джексон взирал на нее без тени мысли.

— Представления не имею.

— Ну, сейчас пока рано, — бодро сказала она. — Кто-нибудь непременно придет и вас узнает.

Очень странно находиться среди последствий катастрофы, о которой ничего не помнишь. Не помнишь, как поезд сошел с рельсов, не помнишь вообще ничего. Чистый лист бумаги, циферблат без стрелок. Теперь он жалел, что клеймил себя так скудно. Надо было вытатуировать имя, звание и номер, не только группу крови.

— Я своей кошке чип вставила, — поделилась медсестра. — На душе теперь легче.

— Я умер, — сказал он новому врачу.

— Ненадолго, — ответила она, будто отмахнулась: мол, вот если бы подольше — это бы произвело на нее впечатление. Доктор Фостер, женщина, которая сообщить свое имя не пожелала.

— Но, технически говоря… — сказал он. Слабость не позволяла спорить.

Она вздохнула так, будто пациенты целыми днями с нею собачатся, живы они или мертвы.

— Да. Технически говоря, умерли, — согласилась она. — Очень ненадолго.

У него началась новая жизнь. Сколько уже недель?

— Да восемнадцать часов, — сказала новая врачиха.

Он успел смотаться в ад и обратно (или, может, в рай и обратно) — и суток не прошло. Ничего себе. А когда его отпустят домой?

— Например, когда вы вспомните, где живете? — предложила доктор Фостер.

— Логично, — сказал Джексон.

Он уснул. Вот чем он занимался. Он спал. Проспал многие годы. Когда проснулся, ему снова рассказали про катастрофу. Медсестра предъявила газету. «МЯСОРУБКА» — писали на первой полосе. Он не помнил, что это такое. Какой-то механизм, но вряд ли автомобильный. Вот автомобили ему нравились. Он Эндрю Декер, который любит автомобили, но ехал поездом в неизвестном направлении. Ни билета, ни телефона, никаких признаков его жизни. Никто не заметил, что он уехал и не вернулся.

— А теперь сколько он уже здесь?

— Двадцать часов, — сказала доктор Фостер.

Реджи Дич, девочка-детектив

— Я тут подумала, надо с собакой погулять.

— С собакой?

— Сейди.

Говорил мистер Траппер хрипло. Небритый, усталый. (По утрам — вылитый медведь.) От него несло сигаретами, хотя он якобы «сто лет назад» бросил. На кухне уже кавардак. Видимо, мистер Траппер так и будет Реджи в дверях держать, а внутрь не пригласит. На буфете — полбутылки виски.

— Здесь правит, холостяк, — сказал мистер Траппер и хмыкнул. — Кот из дома — псина в пляс.

На большом кухонном столе — две пустые кружки, на одной пятно губной помады, бледно-коралловой, доктор Траппер такой не пользуется. Это тоже правление холостяка?

— Доктор Траппер обычно водит Сейди гулять, — сказала Реджи, — и я подумала, я могу ее выгуливать, пока доктор Траппер у тети. У тети Агнес.

Мистер Траппер тер щетину на подбородке, словно ему не удавалось припомнить, кто Реджи такая. А вот Сейди вспомнила без проблем — она возникла подле мистера Траппера и, увидев Реджи, завиляла хвостом, хоть и не слишком бодро.

— Вы говорили с доктором Траппер после ее отъезда?

— Конечно говорил.

— Как вы с ней говорили?

— В смысле — как? — нахмурился мистер Траппер. — По телефону, естественно.

— По ее мобильному?

— Да. По ее мобильному.

— Но я звонила доктору Траппер на ее мобильный, и там никто не отвечает.

— Ну, она, вероятно, очень занята.

— С тетей?

— Да, с тетей.

— С тетей Агнес? В Хозе?

— Да и да. Реджи, я с ней говорил. У нее все хорошо. Она не хочет, чтоб ее беспокоили.

— Беспокоили?

— Что у тебя на лбу? — сменил тему мистер Траппер. — Смотреть страшно.

Реджи опасливо пощупала синяк — привет от душевого поддона.

— Не смотрела, куда шла, — сказала она.

Сейди нетерпеливо заскулила. Она услышала слово «гулять», но с тех пор прозвучало много разных слов, а ничего не произошло.

— У вас же наверняка нет времени гулять с Сейди, — сказала Реджи. — Дел полно и все такое.

Мистер Траппер посмотрел на собаку, будто ждал, что она ответит за него, и пожал плечами:

— Ага, ладно, хорошо, тогда давай. — Что даже для глезги несколько перебор, если хочешь сказать просто «да».

— Можно мне телефон тети доктора Траппер?

— Нет.

— Почему? — спросила Реджи.

— Потому что тете нужен отдых и покой.

— Можно сумку оставить?

— Сумку? — переспросил мистер Траппер, будто не видел громадную сумку «Топ-Шоп», которую Реджи приволокла с собой.

Она села в автобус до центра, а там подоила свой счет в «Топ-Шопе». Из квартиры в Горги она бежала в чем была (в одежде мисс Макдональд, как это ни прискорбно) и не собиралась возвращаться за одеждой, которая лежала грудой в спальне и подозрительно пахла. Реджи вообще не собиралась туда возвращаться. Жалко только, что погублены книги и конспекты к экзаменам.

В «Топ-Шопе» она купила две пары джинсов, две футболки, два свитера, шесть пар трусов и носков, два бюстгальтера, пару кроссовок, куртку, шарф, шапку и перчатки. («Расчетливая нагота — это не для нас», — смеялась доктор Траппер, глядя, как Реджи, собираясь домой, натягивает зимнюю одежду слой за слоем.) Реджи никогда не покупала столько тряпок сразу — разве только они с мамулей пытались по списку невероятной длины закупать форму для уродской шикарной школы. В «Топ-Шопе» как будто собираешь приданое новорожденному или невесте — приятно старомодное слово, приданое, обозначает начало новой жизни. Шансов, впрочем, мало.