Лайэл побледнела и, не пытаясь скрыть своего отвращения, торопливо пошла, почти побежала в спальню. Захлопнула дверь и повернула ключ в замке. Тяжело дыша, она прислонилась к двери. Он повернул ручку. Сердце Лайэл колотилось так, что, казалось, еще немного – и оно выскочит из груди. За дверью было тихо. Лайэл успокоилась. Не будет же он выламывать дверь? Славу Богу, они в доме не одни…
А вот и Джордан! Как она могла забыть, что в спальню можно войти из гардеробной?!
– Развлекаешься? – спросил он ехидно.
– Оставь меня одну, – сказала Лайэл, задыхаясь от гнева. Когда увидела, что он направляется к ней, произнесла в отчаянии: – А если я забеременею?
– Нормально! Ты же замужем… Ребенок только укрепит наш союз.
– Я тебя ненавижу. – Она постаралась вложить в эти слова всю безысходность, весь гнев и отчаяние.
– Я догадываюсь. Думаешь, твоя ненависть меня остановит? – спросил он так спокойно, будто его ничто не волновало.
– Нет, я так не думаю, – возразила Лайэл и, решив достучаться до его самолюбия, с жаром сказала: – Ты же уважаешь себя и не опустишься до банального изнасилования.
Прошла секунда, может, две.
– Почему же? Можно и так, – ответил он бесстрастно.
– Говорят, что, когда насилуют, в ход идут и зубы, и ногти.
– Жаль, если дело дойдет до этого. А я-то рассчитывал, что ты будешь соответствовать мне. Активно соответствовать, заметь.
Лайэл покачала головой. – Ошибаешься. Совратить меня тебе не удастся.
Джордан все это время не спускал с нее глаз – все-таки как она хороша.
– Прелестно! Можно проверить, что мне удастся и что не удастся. Вечер длинный, и я думаю, не сыграть ли нам? Победитель в игре получит приз.
– В игре? Что еще за игра?
– Шахматы… Ты же вроде бы играешь в шахматы?
Можно было бы сказать «нет», но он же знал, что она умеет.
– Дедушка меня учил играть, но я плохо играю. Можно сказать, что я плохо соображаю, когда делаю ходы.
– Вот уж тут позволь тебе не поверить. В общем, если ты не хочешь играть в шахматы…
– Какой же приз ожидает победителя? – спросила она, но таким тоном, будто только приз ее и интересовал.
– Если ты выиграешь, то я удаляюсь и ты спишь одна.
Господи, есть еще надежда! А если она проиграет?
– А если выиграешь ты, то, стало быть, я тебе должна буду, как ты выразился, соответствовать?
– Нет, этого мало. Ты будешь меня любить, а не я тебя. Все понятно? – спросил он, ухмыльнувшись.
Отказаться и не играть, все равно ведь не миновать постели. А вдруг еще можно выиграть? Тогда и ей нужно запросить что-либо посущественнее. И она сказала:
– Если я выиграю, я буду спать одна до конца недели.
– Ничего себе сделка! Не круто?
– Ты согласен или нет?
– Согласен. Прошу вас. – Джордан галантно поклонился, приглашая ее проследовать в гостиную.
Лайэл повернула ключ в замке и вышла из спальни.
Джордан подбросил в камин дров. Достал шахматы. На столике разложил доску, расставил фигуры.
– Я тебе сразу даю фору вперед. Ты играешь белыми, стало быть, начинаешь.
Играла она осторожно и, стараясь избегать ловушек, все время оборонялась, не пытаясь атаковать. Он, наоборот, сразу ринулся в атаку. Пожертвовал несколько фигур. Она как раз на это и рассчитывала! Он даже разок зевнул, и она взяла ферзя, не веря в удачу.
Пора атаковать! Дедушка всегда говорил, что атака лучший способ защиты. Сейчас она замурует в углу его короля! Увернулся…
Лайэл перестроилась и стала атаковать в другом месте. Господи, что это? Ее король попал в ловушку, и некуда двинуться, и негде укрыться. Неужели шах?
– Мат, я полагаю, – сказал Джордан, не скрывая триумфа.
А она-то думала, что противник в агонии. Умно, ничего не скажешь! Так на него похоже! Усыпил ее бдительность – и добился победы.
– Я плохо играю в шахматы, нужно было предложить сыграть в покер, – сказала она, стараясь придать себе вид независимый и уверенный.
Какая выдержка! – восхитился Джордан и протянул Лайэл руку. Она подала ему свою с видом обреченного повиноваться.
Притянул ее к себе, усадил на колени. Потом, сняв и аккуратно сложив галстук, расстегнул на своей рубашке две верхние пуговки. И ничего более! Не двигаясь, смотрел на нее.
Впервые в жизни она должна была расплачиваться, хотя бы и за поражение в шахматной партии. «Ты будешь любить меня», – повторила она про себя его условие. Нет ничего проще, если между двумя любовь. А если этого нет, то и вообразить себе эту любовь понарошку просто немыслимо!
– Глядя на тебя, можно подумать, что ты на грани тихого помешательства. – Джордан усмехнулся. – Если ты не знаешь, с чего начать, вспомни, как завлекала своих прежних вздыхателей. Мужчины ни с того ни с сего подарки не дарят. Вообрази, что ты хочешь иметь браслет с бриллиантами. И давай завлекай меня, чтобы я его тебе купил.
Лайэл закрыла глаза. Что он говорит? Какая жестокость!
– Ну что, теперь, как всегда, в кусты? Поиграла и ладно?
– Ничего подобного! – Лайэл вспыхнула.
– Поласкай меня, поцелуй.
Лайэл без энтузиазма провела ладонью по его щеке, дотронулась до подбородка, мизинцем повторила изгиб его губ. Раньше она об этом только мечтала! Как ей хотелось просто дотронуться до него. Сердце об этом тоже вспомнило и заколотилось толчками, отчего дыхание перехватило…
Если на минутку вообразить, что он ее любит, что их брак настоящий и обещает быть счастливым, тогда она сможет выполнить половину поставленного перед ней условия.
Пальцы коснулись шеи и скользнули под рубашку. Какая приятная на ощупь кожа! Кажется, нужно поцеловать…
Джордан не двигался. Ах вот как? Она слегка сжала зубами его нижнюю губу. То-то! Джордан прижал ее к себе, рукой поддерживая ее голову, приник к ее губам и поцеловал с такой страстью, что Лайэл, уже объятая пламенем, не думала о том, как этот огонь потушить.
Джордан начал «соответствовать», срывая с нее и с себя одежду. Похоже, он тоже был в огне! Лайэл попыталась расстегнуть ожерелье.
– Оставь его, – услышала она его приглушенный голос, – в нем ты прекрасна.
Опрокинувшись на ковер, он потянул ее за собой. Слегка приподнявшись, она заскользила пальцами по его груди, почувствовала упругость его плоского мускулистого живота. Итак, он уже «соответствует», а у нее уже, кажется, помутилось сознание!
Джордан застонал, схватил и отбросил в сторону ее руку. Теперь уже ей остро захотелось прикасаться к его телу. Какие мощные ключицы! Что это? Малиновые пятна на правом плече… Да это же синяки! Этим плечом он выбивал дверь накануне, выбираясь из кладовки. Бедный, как ему было больно.