Дождливым и мрачным июньским вечером София Джордан, в блестящем плаще темно-серого цвета, перетянутом поясом на тонкой талии, с набитой до отказа продуктовой сумкой в правой руке, спешила домой.
София возвращалась в свою квартирку на первом этаже, которую она до недавнего времени делила с отцом, Питером Джорданом.
Она не могла без тоски думать о том одиночестве, которое ждет ее. Смерть отца последовала после тяжелой болезни, длившейся в течение нескольких лет. Но, несмотря на это, к его смерти София оказалась не вполне готова. Все три месяца, что прошли с момента его кончины, Софи чувствовала себя сиротой.
Старая миссис Калдвелл, вдова, живущая по соседству вместе со своей племянницей Евой, старалась не оставлять Софию в полном одиночестве, видя, как тяжело она переживает смерть близкого человека.
Не далее как этим утром София услышала стук в дверь, открыв которую, увидела седовласую и ссутулившуюся от старости миссис Калдвелл. Та осторожно переступила через порог и поинтересовалась, не нужно ли Софии что-нибудь.
Старушка демонстрировала живой образец оптимизма – вопреки всем болезням и невзгодам, которые за долгие годы порядком измотали ее.
– После работы заходи к нам, милая. Поужинаем вместе, – предложила она, уходя. – Ева, скорее всего, будет еще на своих курсах… Если тебе не составит труда, ты приготовишь что-нибудь?
– Конечно, приготовлю, – заверила ее София Джордан. – Тем более зная, как вы хвалите мою стряпню!
– Особенно паэлью, – намекнула пожилая женщина.
– Хорошо, миссис Калдвелл, куплю все необходимое для паэльи.
– Вот и хорошо, что Евы не будет. Она не любит рис во всех видах. Зато мы с тобой, милая, сможем насладиться… Значит, договорились? – уточнила старушка.
– Договорились, – кивнула София. – Только не ждите меня рано, мне придется пройтись по магазинам по дороге домой.
– Тогда не могла бы ты купить это?.. – Соседка протянула Софии список продуктов и добавила: – Я займу себя тем, что приберусь и накрою на стол. Нам, старикам, на все приходится тратить гораздо больше времени и сил…
– Вы меня вдохновили, миссис Калдвелл. Поедим с пылу с жару. Давно не ела горячего. Настроения не было готовить, – с грустью призналась София Джордан.
– Не понимаю, зачем тебе так задерживаться в галерее. Джоанна прекрасно справляется. А потом, работы твоего отца настолько хороши, что хоть на пол их поставь вдоль стенки, выставка все равно произведет фурор, – высказалась миссис Калдвелл.
Питер Джордан был очень талантливым живописцем-любителем, и после его смерти Дэйвид Рентой, близкий друг Джордана и владелец престижной лондонской галереи, заметил во время последнего разговора с Софией:
– Работы Питера блистательны. При его жизни мне не удалось убедить этого скромника выставляться. Мой аргумент, что его красноречивый пример может стать заразительным для нового поколения живописцев-любителей, оказался недостаточно веским. Зато после его смерти я смогу осуществить свое намерение…
На что София ответила:
– Хочу заверить вас, что это не придет в противоречие с волей папы. За несколько дней до его смерти мы обсудили возможность организации выставки. Он дал свое согласие… Я думаю, эта экспозиция станет данью памяти талантливому человеку. Знаком признания выбранного им жизненного пути. Я предлагаю выставить также и его этюды.
С того самого момента, как состоялся этот памятный разговор, София всецело отдалась организации мемориальной выставки работ Питера Джордана.
Она переворошила все в доме в поисках различных зарисовок, набросков, этюдов, маленьких полотен своего отца. Она передала галерее во временное владение даже те холсты, которые украшали стены их квартиры. София поставила перед собой цель показать публике творчество своего отца во всей полноте и многообразии.
София сняла портрет со стены в своей спальне. На нем был изображен светловолосый молодой человек с карими глазами. Изгиб красивого рта подчеркивал глубину и сдержанность натуры. От картины исходили флюиды потаенной силы.
София любила этот портрет особо. С детских лет она выделяла его из огромного числа отцовских работ, пока однажды он не стал ее безраздельной собственностью. Отец, видя интерес дочери именно к этому полотну, подарил ей портрет в день ее шестнадцатилетия. Она смотрела на эту картину как на мечту, которая никогда не обретет своего воплощения.
София Джордан решила повесить портрет обратно. Она не готова была расстаться с ним даже на короткий период.
Сам Питер Джордан не имел привычки превозносить собственный талант. Живопись служила ему отдушиной. Отец Софии с удовольствием занимался этим, но не кичился своими достижениями. Он всегда стеснялся своего дилетантизма, поэтому и отказывал Дэйвиду Рентону, предлагающему организовать его персональную выставку или хотя бы вывесить пару полотен в постоянной экспозиции галереи.
Собрав все работы своего отца, София приступила к составлению каталога и аннотаций. Момент открытия выставки приближался, и каждый вечер она уходила домой не раньше половины седьмого вечера – для того, чтобы пройтись по маленьким магазинчикам и затем уединиться в пустой квартире.
Поэтому приглашение миссис Калдвелл пришлось очень кстати в вечер пятницы. Пронзительный ветер трепал ее непослушные волосы, один чулок пустил стрелку. София лавировала в людной толпе, перепрыгивая через лужи, спешила перебежать через дорогу с тяжелой сумкой наперевес.
В ближайшем к дому магазине София выстояла длинную очередь к кассе, про себя возмущаясь нерасторопностью покупателей и кассирши. Она бы никогда сюда не завернула, если бы не заказ миссис Калдвелл, которая покупала корм и молоко для трех своих кошек только в этом магазине.
Стоя в хвосте длинной очереди, София перекладывала тяжелую сумку из одной руки в другую. Полиэтиленовые ручки резали ладонь. Руки девушки очень быстро онемели. В довершение мучений сумка надорвалась от тяжести и содержимое ее рухнуло к ногам стоящего за Софией человека.
София Джордан ужаснулась, взглянув на пол. Бумажный пакет с мукой лопнул при падении, и брюки мужчины оказались обильно припорошенными мелким прилипчивым белым порошком. Она кинулась подбирать с пола уцелевшие свертки, опасаясь взглянуть на пострадавшего от ее нерадивости покупателя. Но напрасно она так беспокоилась, поскольку для него ее оплошность стала хорошим поводом для веселья.
Человек рассмеялся и заявил:
– Мое счастье, что вы не успели купить яиц.
София Джордан осторожно подняла на него глаза. К ней склонился молодой русоволосый человек. Его пригожее лицо беззлобно улыбалось. София выдохнула с облегчением и улыбнулась в ответ.
Он помог ей сложить покупки обратно в пакет и поднял ношу, поддерживая ее за донышко. Затем встал на свое место в очереди, которая успела немного продвинуться к кассе. София робко приткнулась в небольшой промежуток между людьми. И только в этот момент словно яркой вспышкой ее поразила догадка. Столь удивительным и невероятным было сходство этого лица с лицом изображенного на портрете мужчины.