Но тогда почему он сам заигрывал с этой Рафаэлей д'Арджента? Она не видела в этом никакого смысла. Зачем он вел себя так, будто хотел нарваться на скандал? По какой-то одному ему понятной причине он позволил Рафаэле завладеть собой и не обращал на Маршу никакого внимания.
На плотно сжатых губах Марши появилась робкая улыбка. Ну что ж, интуиция подсказывает ей, что больше он не позволит другой женщине так откровенно флиртовать с ним. Он будет слишком занят тем, чтобы следить за женой, которую считает неотразимо привлекательной для всех других мужчин, будет бороться за нее.
Подъехав к вилле, он выволок Маршу из машины, вломился в парадную дверь, до смерти напугав горничную, поливающую в холле цветы, поднялся по лестнице и ударом ноги открыл дверь ее спальни.
Там он бросил Маршу на кровать и взглянул на нее обжигающим взглядом черных глаз, в которых светилось откровенное желание. Им не надо было говорить, они понимали друг друга без слов, и в наступившей напряженной тишине Марша почувствовала внезапный прилив постыдного животного тяготения к этому мужчине.
Винченцо судорожно вздохнул.
— Никогда больше не смей этого делать, — предупредил он срывающимся голосом.
Учитывая его настроение, предупреждение прозвучало до удивительного мягко. Неверной рукой Винченцо пригладил волосы. Неожиданно зазвонил телефон. По-прежнему с сумрачным выражением лица он отошел от кровати. Марша молча смотрела на него. Пока он говорил, лицо его изменилось и он неискренне засмеялся.
— Чао, Марко.
Винченцо бросил трубку.
Марша села на кровати. Все ее тело пылало.
— Око за око, — загадочно процедил Винченцо сквозь стиснутые зубы.
— Ч-что ты сказал?
— Десять дней тому назад ты порекомендовала мне найти себе другую женщину. — Марша побледнела. — И я решил последовать твоему совету. Посмотреть на твою реакцию…
Только теперь она припомнила все те глупости, которые бездумно наговорила тогда ему. Не пытался ли сегодня Винченцо заставить ее ревновать?
— И тебе это не понравилось, совсем не понравилось, — по-прежнему сквозь зубы процедил он. — Пока Марко не надумал разворошить муравейник…
— А почему бы и нет? Ведь Рафаэла его сестра!
— Он прекрасно знает, что я ее даже пальцем не трону. Она много лет вешается мне на шею! Это просто игра…
— Игра? — повторила Марша, не в силах представить себе эту великолепную, откровенно чувственную брюнетку в качестве партнера по безобидному флирту.
— А что еще могло у меня с ней быть? С соплячкой, которая ведет себя, как «роковая» женщина из старых фильмов?
— Соплячка? — недоверчиво спросила Марша. — Разве Рафаэла так молода?
— Она, конечно, снялась уже в паре-тройке фильмов и сделала себе кое-какое имя, но ей всего-то девятнадцать…
Девятнадцать… Марша просто онемела от удивления.
— Но ты же знал, что я понятия не имею о том, сколько ей лет! Ты привел меня туда намеренно! А поскольку ты решил, что я предоставлю тебе полную свободу развлекаться с другими женщинами, ты начал серьезно подумывать об этом, Винченцо Моничелли! Теперь я уже жалею, что сама не швырнула эту самовлюбленную дурочку в бассейн!
— Сомневаюсь, что у тебя это получилось бы. Рафаэла на голову выше тебя и на добрых пятнадцать килограммов тяжелее. Это могло бы закончиться для тебя весьма плачевно. — Винченцо легкой походкой подошел к кровати и взглянул на обиженное лицо Марши. — Но если я не должен развлекаться с другими женщинами, почему тогда, черт побери, ты заявила мне, чтобы я занялся этим? — внезапно накинулся он на нее.
— Я не думала, что ты поверишь мне… ведь ты смеялся!
— Когда я увидел, что ты заплакала после того, как я попытался поцеловать тебя, мне стало вовсе не до смеха… и ты это знаешь!
— Тогда я этого не знала.
— С того момента я боялся к тебе притронуться! Ты совершенно ясно дала мне понять, что больше не хочешь меня, — упрекнул он. — И все эти чертовы десять дней ты делала вид, что совершенно не обращаешь внимания на все мои попытки доставить тебе удовольствие.
Это было чистой правдой. Как надувшийся маленький ребенок, она постоянно подкалывала его, лелея свои обиды и раздувая мелочи до небес.
— С тобой у меня все получается не так, как надо, — раздраженно сказал он.
Предательские слезы уже были готовы хлынуть из ее глаз.
— Я всегда желала тебя, — прошептала Марша. — Я, кажется, никогда не узнаю, как можно воспрепятствовать этому…
Он ничего не ответил. Чувствуя себя виноватой, она прикусила губу и ощутила во рту вкус крови.
— Повтори, что ты сказала, — неуверенным тоном потребовал Винченцо. Она всхлипнула.
— Ты все слышал.
Он присел на корточки, чтобы оказаться на одном уровне с ней и потянул к себе ее руки. Она по-прежнему не открывала глаз, надеясь, что так ей удастся удержать слезы. Ощущение тепла его рук придавало ей сил. Марша так долго была совсем одна! За эти четыре года она отгородилась от мира столькими барьерами! А ведь когда-то она была другой.
Она никогда бы не решилась снова сказать ему о своей любви, если бы не потеряла тогда в его объятиях рассудок от страсти. Но грубость Винченцо нанесла ей тогда глубокую рану.
— Ты же не веришь ни одному моему слову, — напомнила она ему.
— Я стараюсь. — Он затих, крепко держа ее за руку, как будто опасаясь того, что она вырвется.
— Марко простил тебя?
— Я буду должен подарить ему новый костюм от Армани. Вообще-то он славный парень.
— Он просто… просто дурачился.
— Да… я знаю, но последние несколько дней… — Винченцо глубоко вздохнул, — я просто сорвался.
— Давай я расскажу тебе о себе, — предложила она, желая раз и навсегда покончить с призраками прошлого.
— Нет, я не хочу говорить о прошлом, — торопливо отказался Винченцо.
— Но…
Он прижимал палец к ее губам.
— Нет, — повторил он, уже более жестким голосом.
Открыв глаза. Марша сразу же погрузилась в бесконечное тепло его взора. Она забыла обо всем, потянувшись всем своим существом к Винченцо.
— Останься со мной этой ночью, — прошептал он, нежно проведя кончиками пальцев по ее мокрой от слез щеке.
— Но еще только четыре часа дня…
— Ну и что?
— Я бы предпочла немножко подождать, — рискнула заметить Марша.
— Это наша первая встреча наедине, когда мы так долго находимся в вертикальном положении, — язвительно заметил Винченцо.
— Но мы должны еще позвонить Сэмми…
— Завтра мы уже будем вместе с ним, — напомнил он, наклоняясь и привлекая ее к себе.