Чья-то рука тронула ее за плечо. Молли спросонок никак не могла понять, где она, почему лежит одетая. Ресницы Молли дрогнули, глаза медленно открылись… Прямо на нее смотрели другие глаза — темные, глубоко посаженные. Было ощущение полной беспомощности, будто на нее мчится грузовик, а она не может двинуться с места. Молли вздрогнула, судорожно втянула воздух, сердце прыгнуло у нее в груди.
— Ты, должно быть, заждалась меня? — Вито склонился над ней, насмешливо улыбаясь. — Я приятно удивлен, да-да, приятно удивлен, сага. Я предвидел несколько возможных вариантов встречи, но до такого не додумался.
Молли порывисто поднялась, села на диване, торопливо одернула юбку. Последнее, что она помнила, — как слуга убирал поднос с остатками ее ужина.
— Я вовсе не дожидалась тебя! — воскликнула она громче, чем хотела. — Я просто уснула!
— Еще лучше. — Вито снял свой шикарный пиджак и небрежно швырнул его на кресло рядом с диваном. — Потому что сегодня я что-то не расположен выслушивать жалобы на сильную усталость.
Молли зарделась и посмотрела на старинные часы, украшавшие мраморную каминную доску.
— Сейчас только половина одиннадцатого. — Она старалась говорить спокойно, но пальцы ее ни на минуту не переставали нервно теребить и разглаживать складки на юбке.
— Уж не знаю почему, — доверительно сообщил Вито, развязывая замысловатый узел шелкового золотистого галстука и отправляя его вслед за пиджаком, — но весь день и весь вечер меня обуревало неодолимое желание лечь спать пораньше.
Молли вся сжалась от его недвусмысленного признания, коротко вздохнула и закусила губу.
— Я не жажду ложиться в постель с тобой, — упрямо сказала она. — Но если так надо, я лягу.
— Ага. — Вито вздохнул с угрюмым облегчением: похоже, теперь он наконец услышал то, чего ожидал. — Хочешь, чтобы я осознал свою вину? Боюсь, ничего у тебя не выйдет. Никогда в жизни я насильно не укладывал женщину в постель, и не думай, что ты будешь первым случаем насилия в моей практике. Меня совершенно не вдохновляет перспектива человеческой жертвы. Если тебе не чего мне предложить, кроме этого, комната для гостей до утра в твоем распоряжении, а завтра можешь бежать домой.
Кровь медленно отлила от щек Молли. Раньше ей не случалось вести с Вито деловых переговоров, а в этом ему не было равных. Совсем сбитая с толку его решительным отказом от ее уступки, она смешалась.
— Ничего себе речь…
— Не понимаю, зачем я так распинаюсь. Днем подробно тебе объяснил, чего хочу, и такими словами, что, кажется, и младенцу должно быть понятно.
Молли вспылила.
— Прекрати говорить об этом словно о какой-то сделке! — воскликнула она и вскочила с дивана, она не могла больше спокойно сидеть на месте.
— Но ведь это именно сделка. — Вито пожал шлемами. Его блестящие темные глаза оценивающе скользили по ее разгоряченному лицу. — Если мне приходится платить за удовольствие видеть тебя здесь, разве можно назвать это как-нибудь иначе? Впрочем, я мог бы найти менее мягкое определение.
Молли с упреком посмотрела на него.
— Ты ведь сам предложил мне!
— А разве я сказал, что буду уважать тебя, если ты согласишься? — парировал Вито по пути в соседнюю спальню. — Ты изволила лицемерно согласиться, а теперь показываешь зубки и согласна лишь терпеть меня?! Боюсь, ты сильно переоцениваешь свои прелести!
— Ты совершенно невозможен… Как, по-твоему, я должна чувствовать себя в твоем доме? — вскричала Молли, пускаясь за ним вдогонку.
Вито обернулся с вызывающей улыбкой.
— Думаю, ты должна чувствовать благодарность ко мне за мое долготерпение.
Не говоря больше ни слова, Вито скинул рубашку. Молли захлопала ресницами, ощущая страшную неловкость от внезапного трепета, пронизавшего все ее существо. Не отрываясь смотрела она на широкую, мускулистую грудь Вито, поросшую курчавыми черными волосами, и у нее подгибались ноги. Только когда он стал расстегивать брюки, Молли вдруг подумала, что нехорошо глазеть на полураздетого мужчину. Она робко отступила на один шажок, отвернулась от Вито, остановилась, всем своим видом показывая, что его странная манера разоблачаться у нее на глазах ничуть ее не задевает.
— Очевидно, мне следовало раздеться еще в офисе…
— Не поняла, — пробормотала Молли, заливаясь краской и поспешно отводя взгляд от смуглых узких бедер, прикрытых только черными трусами.
— Кажется, ты все-таки решила остаться, — мягко произнес Вито, окончательно освободившись от одежды.
Прижав к груди влажные ладони, Молли заставила себя опять обернуться к нему, хотя и боялась, что сердце вот-вот выскочит наружу, и ее встретил мерцающий золотой взгляд. Он манил, притягивал, но Молли вдруг овладел панический ужас, и она снова отвела глаза.
— Я хочу… Мне надо освежиться, — пробормотала она, кинулась в гостиную, остановилась, за крыла пылающие щеки руками в надежде остудить их. Наконец она отняла руки от лица и схватила пакет с купленной днем ночной рубашкой.
Когда Молли вернулась в спальню, та была пуста, но из-за, двери одной из ванных доносился шум воды. Невольно она представила себе Вито под душем — смугло-золотое божество среди сверкающих водяных струй… Она вошла в соседнюю ванную, тщательно закрыла за собой дверь, разделась медленно, будто перед казнью. Затем умылась, почистила зубы, впервые в жизни воспользовалась зубным эликсиром и встала под душ. Она решила, что ей просто необходимо подольше постоять под душем…
Черт подери, как же быть теперь? Вот так выйти из ванной и забраться к нему в постель?! Он ведь нарочно отбросил все условности, способные завуалировать суть их отношений. Видно, он получает особое удовольствие, постоянно повторяя, что постель — это единственное, чего он добивался от нее.
Он, конечно, никогда не узнает, что впервые в жизни ошибается, с горьким удовлетворением подумала Молли. Чувств будет предостаточно, хочет он того или нет. Скорее всего, Вито никогда не любил ее, но она-то никак не могла задушить в себе любовь к нему. Когда ненависть и злоба выгорели дотла, в душе остались тоска и несбывшиеся мечты; она ни за что на свете не назвала бы все это любовью… пока не встала с постели в доме Фредди. До сих пор ей не давали покоя воспоминания о том, как она растаяла в объятиях Вито.
Молли выползла из ванной, как напуганная мышь из норки. Она понимала, что выглядит смехотворно в добротном одеянии из плотного белого — хлопка, купленном в порыве гнева в «Хэрродс». Рубаха с длинными рукавами и застежкой под горло ниспадала до самого пола, собиралась в бесформенные складки и придавала Молли отдаленное сходство с парусным судном. В приглушенном свете ночника виднелась огромная кровать. Тускло поблескивающие ширмы красного дерева за время ее отсутствия Вито раздвинул, и теперь кровать предстала перед ней во всей своей красе, маня и пугая. Вито возлежал на взбитых подушках; его большое мощное тело лишь отчасти прикрывала единственная простыня, да и та почти соскользнула на пол. Как ни в чем не бывало, он смотрел новости по телевизору.