Выйдя из лифта, я пересек коридор и распахнул дверь, украшенную табличкой «Кул и Лэм — частные расследования». За исключением девушки за письменным столом, в приемной никого не было. Я кивнул ей и пошел к двери, на которой значилось просто «Дональд Лэм». Ну и совпадение! Как раз в этот момент Элси Бранд, моя персональная секретарша, пала на колени, вылавливая унесенную сквозняком газетную вырезку, а кондиционер все старался да старался, швырял бумажку из стороны в сторону, а под конец загнал в угол под стол, и вот Элси уже подбиралась к ней на четвереньках.
— Дональд! — воскликнула она и попыталась одновременно стать на ноги и натянуть подол юбки на колени.
— Позволь мне!
Я поднял вырезку и протянул Элси.
— Спасибо.
Она потянула к себе клок газеты, как вдруг мое внимание привлек кричащий заголовок, и я отдернул руку.
Речь шла о женщине, ограбленной и изнасилованной в собственной квартире. Подобные инциденты произошли за последние три месяца трижды. На сей раз женщину задушили ее же шелковым чулком.
— Опять что-то в том же роде?
— Еще две вырезки схожего содержания… Дональд, зачем ты заставляешь меня этим заниматься?
— Заниматься чем?
— Альбомами с газетными вырезками о нераскрытых преступлениях.
— Таким образом я оберегаю тебя от соблазнов. Разве ты не знаешь, что дьявол ищет незанятые руки, чтоб занять их своими делишками?
— Лучше подыщи приличное занятие для своих рук, — сказала она. — Кстати, Берта Кул, твой неуемный партнер, с нетерпением ожидает Дональда Лэма.
— В каком настроении?
— В наипрекраснейшем. Такого не наблюдалось много месяцев. Она буквально сияет.
— Небось получила от кого-нибудь гонорар в пять долларов.
Я зашел в свой кабинет, просмотрел почту, вернулся к письменному столу, над которым склонилась Элси, расклеивая свои вырезки. Глянул поверх ее плеча. Она инстинктивно прикрыла рукой вырез платья.
— Ложная тревога, — успокоил я ее. — Вовсе и не смотрю. Вернее, смотрю на вырезки.
— Ты меня нервируешь своими заходами с тыла и взглядами сверху.
— А ты меня нервируешь все время. Что за странная идея, например, возиться с вырезкой о Томе-соглядатае в мотеле? Я не ошибаюсь, Том-соглядатай — так, кажется, называют сексуальных маньяков, подглядывающих в окна за голыми женщинами? Тебе велено обращать внимание на серьезные дела, способные заинтересовать полицию.
— Понятно. Но я не могла пренебречь заметкой. У нее развивающийся сюжет. Второй случай с Томом-соглядатаем за последние три дня. Оба — в одном мотеле.
Есть такой на побережье: «Плавай и загорай».
Я пробежал глазами вырезку. Агнес Дейтон из Санта-Аны остановилась в мотеле на ночь. Выйдя из душа, она узрела физиономию, припечатавшуюся к окну.
Пережитый испуг лишил ее способности снабдить полицию точным описанием злоумышленника. Зато у полиции была приличная информация из другого источника. Аналогичное приключение выпало на долю Элен Кортис Харт, сотрудницы салона красоты из Феникса.
Предположительно, она столкнулась с тем же Томом-соглядатаем тремя днями раньше.
— Зауряднейшая история, но, пожалуй, сохрани вырезку, — сказал я Элси и вышел в холл.
Указав большим пальцем на Бертину дверь, вопросительно поднял брови. Секретарша покачала головой, показывая, что у Берты никого. Я открыл дверь и вошел.
Берта Кул — паровой каток весом в сто шестьдесят фунтов. Ей давно уже под пятьдесят, а может, больше шестидесяти. У нее сверкающие глазки, острый язычок, она любит и умеет богохульствовать и весьма воинственна.
— Дональд, — произнесла она, едва я закрыл за собою дверь, — что за дурацкая выдумка с этими вырезками из газет? Элси сидит и только кромсает периодику…
— Зато при деле, когда нет ничего другого.
— Но клей и альбомы стоят денег! — рявкнула Берта. — Почему бы не хранить вырезки в старых конвертах? Куда дешевле… И вообще, на кой черт нужны эти вырезки?!
— Для обходных маневров.
— То есть?
— Когда полиция идет по какому-нибудь следу за нами по пятам, можно подбросить им отвлекающую версию и снизить напряженность.
— Тьфу! Ну, этот фокус пару раз у тебя получился и теперь стал навязчивой идеей. Во-первых, полиция не так легко клюнет на ту же удочку, они-то твои замашки уже знают. А во-вторых, мы не собираемся в дальнейшем работать на паях с полицией.
— Откуда вам сие известно?
— Известно, и все тут. Мы будем развивать наш бизнес на здоровой, прочной, безопасной основе. Именно такому бизнесу посвящала я себя, но в мою жизнь нахально вперся ты, а с тобою вместе появились балансирование на краю пропасти, рисковые ситуации, поединки с полицией и вообще привычка обращать мелкие, рутинные события во всемирно-исторические драмы. В те времена я могла спать по ночам, — продолжала Берта элегически. — У меня не было проблем с давлением или язвой.
— Зато были проблемы в банке.
— Все равно, — возразила она, — я намерена вернуть наш бизнес на старые рельсы. Мне не нужны среди клиентов бродяжки.
— Как понимать — бродяжки среди клиентов?
— Да ты все прекрасно понимаешь: эти длинноногие загадочные женщины, которые порхают вокруг тебя, как ночные бабочки вокруг фонаря на веранде. Ткни пальцем в любую — бродяжка! Вляпалась в жуткую историю и кинулась по твою душу со сладкими речами и невинной физиономией… Ко мне не идут, я ведь за милю чую, что они такое. То ли дело ты: сразу клюешь на их липовую чистоту, на их грезы да слезы.
— Ладно… Что толку спорить в такую рань! Зачем вы хотели видеть меня?
Лицо Берты расплылось в улыбке:
— Дональд, мы добились своего!
— Чего?
— К нам потянулись клиенты, о которых я всегда мечтала: крупные, основательные, солидные бизнесмены; и проблемы у них солидные, не чета твоей публике.
— А если поподробней?
— Его имя — Монтроуз Л. Карсон. Президент Карсоновского фонда, и не придирайся, пожалуйста, к имени.
— Как тут не придраться! С таким именем впору держать букмекерскую контору.
— Не говори глупости. Он сама респектабельность.