— Что случилось? — прошептал Селби.
— Эта маленькая женщина, миссис Ирвин, та, с цветком…
— Что с ней?
— Отравлена.
Селби вскочил, не осознавая, что глаза всех присутствующих в зале неотрывно следят за ними.
— Насколько серьезно? — спросил он. — Смертельно?
— Нет. На сей раз мышьяк. Ей сделали промывание желудка, и, я думаю, леди выкарабкается. Ты можешь попросить суд устроить перерыв или просто сбежать отсюда?
Селби быстро принял решение.
— Присаживайся, Рекс. Я буду с тобой через минуту, — сказал он и повернулся к судейскому столу. — Высокий суд, я сейчас узнал, что в отеле «Мэдисон» еще одно отравление. Шериф просит меня сопроводить его. Могу ли я просить суд о коротком перерыве — всего лишь на час или около того?
— Ваша честь, — учтиво начал Карр, — я не хотел бы высказывать протест, но в настоящее время майор Селби не занимает никакого официального поста в нашем графстве. Его уход сейчас есть лишь проявление дружбы по отношению к шерифу. Однако это затрагивает права моего клиента, — Карр сделал паузу и почтительно наклонил голову в сторону застенчивой Аниты Эл-дон, — на что я хотел бы обратить ваше внимание.
Судья Фэйрбенкс кивнул, соглашаясь.
— В таком случае, — проговорил Селби звенящим голосом, — следующим свидетелем с нашей стороны будет Хэтти М. Ирвин.
— Находится ли миссис Ирвин в суде? — спросил председательствующий.
— К несчастью, нет, — ответил Селби. — Миссис Ирвин должна выступить свидетелем со стороны, оспаривающей завещание, но миссис Ирвин отравлена.
По залу пронесся вздох изумления.
— Ваша честь, — загремел Карр, — я возмущен. Я возмущен сделанным намеком. Я возмущен тем, как коллега подал это дело суду.
— Я всего лишь изложил факты, — сказал Селби.
— Вы не имели права приводить эти факты!
— Итак, я хочу, чтобы Хэтти М. Ирвин заняла свидетельское место.
— Вы вручили ей повестку? — спросил Карр.
— Да.
Карр не сумел скрыть удивления.
— Когда? — выкрикнул он тоном, в котором явно чувствовалось недоверие.
— Сегодня утром, примерно в семь пятнадцать.
В зале царила тишина. Все, затаив дыхание, следили за схваткой титанов: Карра — стратега, ветерана, старого мастера юридических сражений, и Селби — энергичного, отчаянного настойчивого бойца.
— Насколько я знаю, — сказал Карр, — в данных обстоятельствах коллега имеет право ходатайствовать о перерыве, но в это ходатайство должно входить составной частью заявление: что он надеется услышать от данного свидетеля.
Селби решил сразу взять быка за рога:
— Я не могу заявить о том, что будет показывать свидетель, потому что не знаю этого.
— Оказывается, вы не знаете? — переспросил Карр с нужной дозой глубочайшего изумления. — Так с какой же стати вы вызывали ее повесткой?
— Поскольку вы спросили, я отвечу. Я вызвал ее, так как знаю: ей известно нечто, какой-то настолько значительный факт, что предпринята попытка наложить на ее уста печать молчания. Ей дали смертельную дозу яда. Я хочу узнать этот факт прежде, чем она умрет.
— Протестую! — выкрикнул Карр. — Прошу рассматривать это заявление как поведение, наносящее вред моему клиенту!
— Вы задали вопрос, и я ответил на него. Задайте мне другие вопросы, я отвечу и на них.
— Джентльмены! Джентльмены! — вмешался судья Фэйрбенкс. — Не время и не место заниматься столь недостойной перебранкой. Правильно ли я понял вас, мистер Селби: свидетель, не способный появиться в суде, был вызван повесткой стороной, оспаривающей завещание, и эта сторона не в состоянии сообщить, что именно она ожидает услышать от свидетеля?
— Да, все так.
— Теперь относительно протеста уважаемого адвоката, — продолжал судья Фэйрбенкс. — Я едва ли смогу предоставить длительный перерыв в слушании при сложившихся обстоятельствах. Однако мы все же прервем наше заседание на пятнадцать минут, чтобы стороны попытались за это время достичь приемлемого для всех компромисса. Итак, перерыв на пятнадцать минут.
Селби торопливо проинструктировал Инес Стэплтон:
— Держись подальше от Карра. Не давай ему возможности что-либо выведать у тебя. Скорее всего, перерыва в слушании мы больше не получим. Приглашай следующего свидетеля. Сделай все, что можно, тяни время. Я же мчусь в больницу. Может быть, удастся выяснить, что она знает.
— Ты полагаешь, Дуг, она что-то знает?
— Держу пари, да, — ответил Селби. — И я собираюсь выяснить, что именно.
В больнице медсестра вызвала доктора Трумэна. Лицо врача выглядело помятым — результат непрерывного многочасового труда и огромной ответственности за жизни людей. Раньше на этом лице были лишь морщинки доброты и благожелательности — наследие тех сравнительно беззаботных дней, когда у доктора еще появлялось время для короткого отпуска и была возможность спокойно проспать целую ночь. Теперь же его веки слегка дрожали, кожа приобрела сероватый оттенок. Под глазами обозначились мешки, глубокие морщинки залегли в углах рта.
— Она очень слаба, — сказал доктор. — Можно сказать, что опасность миновала, конечно, если выдержит сердце. Но я не могу разрешить вам, джентльмены, разговаривать с ней долго, задавая случайные вопросы. Если у вас есть нечто конкретное, она сможет ответить на один, от силы на два вопроса. Не больше.
— Как все произошло? — спросил Селби.
— Не знаю, — ответил врач. — Мышьяк попал в желудок вместе с пищей, которую больная принимала в отеле. Я связываю его с сахаром, положенным в кофе. На столе находилась сахарница. Яд был насыпан поверх сахара. Миссис Ирвин всегда садилась в столовой на определенное место — за маленьким столиком на двоих у окна. Тот, кто хотел ее устранить, мог всыпать мышьяк в сахарницу и быть при этом уверенным в том, что добьется желаемого результата.
— При условии, что данное лицо имеет свободный доступ в столовую, — добавил Селби.
— Она открыта для всех, — пояснил доктор.
— Случайный посетитель вряд ли сможет всыпать мышьяк в сахарницу, которая находится в распоряжении официанта или постоянного посетителя.
— Да, это верно.
— Вы быстро сумели определить характер отравления?
— К счастью, симптомы оказались весьма типичными. Я сразу сумел поставить правильный диагноз и немедленно приступил к промыванию желудка.