— В Париж? — воскликнула Сильви, вновь охваченная надеждой. — Королева опять зовет меня к себе?
Теперь помрачнела Мари.
— Королева считает вас умершей, моя милая. Признаюсь вам откровенно: она даже не оплакивала вас. Я всегда любила королеву, но вынуждена признать, что она женщина забывчивая, эгоистичная и, кажется, не слишком умная!
Наступившее молчание дало Сильви время поразмыслить над словами Мари.
— Никогда не подумала бы, что смогу услышать от вас подобное, — с грустью промолвила она. — Но я думаю вот о чем: если двор в Амьене, почему вы здесь?
— Потому что я больше не служу при дворе, Сильви.
— Вы уже не камеристка?
— Нет! Я даже удалена от двора в угоду господину де Сен-Мару! Вы помните господина де Сен-Мара, того прелестного офицера из кардинальской гвардии, который сопровождал вас к Ришелье и с отчаянным упорством отказывался от должности гардеробмейстера короля?
— Его трудно забыть. Он был такой очаровательный…
— Сейчас его очарование сильно поблекло. Вплоть до прошлого года я, вы, наверное, это помните, была… преемницей мадемуазель де Лафайет. Король настойчиво за мной ухаживал, не замечал никого, если я не слишком им помыкала, и не спускал с меня глаз, когда я помыкала им. Он устраивал в мою честь празднества, сочинял балеты, в которых мы вместе танцевали. После рождения его светлости Дофина двор безумно веселился…
— Но неужели вы…
— Что? Уступила королю? За кого вы меня принимаете? Он волен любить меня или не любить — это его забота. Кстати, я никогда не просила у него ни милостей, ни должностей; правда, один раз я просила короля сначала назначить мою бабушку гувернанткой дофина, потом фрейлиной вместо госпожи Де Сенесе. Он мне отказал, и я
поняла почему…
— Но при чем здесь господин де Сен-Мар?
— Как при чем? Просто-напросто сегодня он — фаворит короля. Кардинал ненавидит меня, и он наконец сделал мастерский ход. Этот молокосос Сен-Мар водит короля за нос! Он осыпан золотом и даже потребовал должность главного конюшего, которую он непременно получит. Его будут именовать господин обер-шталмейстер… что не помешает ему каждую ночь, как только король отойдет ко сну, бегать в Маре, чтобы встречаться там со своей любовницей, красавицей Марион Делорм.
— Значит, он занял ваше место в сердце короля?
— Конечно! Но этого ему показалось мало. Чтобы упрочить свою власть над нашим повелителем, он пожелал царить в нем единовластно и потребовал моего ухода! Я предполагаю, здесь не обошлось без вмешательства кардинала… После этого мне дали понять, что мое присутствие в Сен-Жермене больше нежелательно. В одно прекрасное утро, как когда-то Луизу де Лафайет, меня — в присутствии всего двора! — ждала карета, чтобы отвезти к моей семье.
Голос Мари дрогнул, в нем слышалось еле сдерживаемое рыдание. Сильви догадывалась, как тяжело было гордячке д'Отфор это публичное унижение.
— Но в чем вас упрекают?
— В том, что я им больше не нравлюсь… и даже беспокою их! — в ярости воскликнула она. — Король, наверное, почувствовал, как я переживаю, ибо в ту минуту, когда я склонилась в прощальном поклоне, протянул мне руку со словами: «Выходите замуж! Я дам вам приданое…»
— Во всяком случае он удалил вас от двора без явного повода. А как отнеслась к этому королева? Мари сокрушенно пожала плечами.
— Когда мы были наедине, она меня поцеловала но не сделала ничего, чтобы я осталась. К тому же… она снова беременна!
От удивления Сильви широко раскрыла глаза.
— Но от кого? Неужели Франсуа…
— Помилуйте, он тут ни при чем. Кстати, я даже еще не знаю, как он отнесется к этой новости.
— От кого же тогда?
На этот раз Мари рассмеялась, и Сильви, вновь услышав веселый смех подруги, подумала, что ее горе, наверное, не столько велико, как та сама считает.
— Кажется, вы совсем не верите в добродетель вашей королевы? — улыбнулась Мари. — Ребенок от короля, дитя мое! От короля, которого Сен-Мар, если можно так выразиться, силой затащил в постель королевы, угрожая королю, что тот не увидит его по крайней мере целый месяц! О, фаворит обладает огромной властью: он утверждает, что необходимо своевременно позаботиться о королевском потомстве, пока еще королева может рожать. Роды ожидаются в сентябре… Но это отнюдь не означает, что король стал любить свою жену! Он подозревает ее в неверности больше, чем когда-либо раньше. Именно поэтому я на него не слишком сержусь. Тем более, что новая фрейлина королевы госпожа де Брассак всей душой предана кардиналу, как, впрочем, и ее супруг, назначенный так кстати и одновременно с ней суперинтендантом свиты королевы. Жаль, но мне кажется, что время чудесных любовных авантюр кончилось…
— Ничего не кончилось, если она по-прежнему любит Франсуа так же, как и он ее!
— Такое чувство действительно было у королевы, когда я уезжала. Хотя…
— Что?
— Вы помните о тех прекрасных подарках, которые королева получала из Италии, когда вынашивала дофина?
— Конечно. Их присылал некий папский прелат по имени Маз… Маз…
— Мазарини! Так вот, в январе он вернулся во Францию, чтобы заменить отца Жозефа и стать доверенным человеком Ришелье. Королева охотно его принимает… Негодяй! — вдруг снова вспыхнула гордая д'Отфор. — Этот лжесвященник — законченный интриган, он сын слуги принца Колонна!
И он еще смеет расшаркиваться перед королевой Франции!
— Я помню, как вы его презирали прежде. Кажется, вы и сейчас любите его не больше?
— Я ненавижу его. Тем более, что он, по словам моей бабушки, похож на покойного лорда Бэкингема! Такое сходство опасно!
— Бедный Франсуа! — прошептала Сильви, уже готовая пожалеть того, кого беззаветно любила, но кто, казалось, о ней совсем забыл…
Мари прикусила язык. Она хотела было сказать, что Бофор вряд ли заслуживает жалости, но вовремя спохватилась, решив, что пока Сильви хватит сказанного. Мари встала, отряхнув платье, к которому прилипли цветочки дрока.
— На сегодня разговоров довольно! Вам надо собраться, Сильви, мы уезжаем завтра, с утренним приливом…
— Но куда вы меня повезете? Мне здесь хорошо, я почти счастлива, — сказала Сильви, широким жестом обводя морской пейзаж.
— Ваше счастье продлится недолго, если вас найдет Лафма. Вас могут похитить в любую минуту. А я увезу вас к моей бабушке, в замок Ла-Флот. Именно туда я отправлена под арест, и будет лучше, если я окажусь там как можно раньше…
— Я буду рада поехать с вами, и мои друзья тоже, но что скажет господин де Бофор, который предпринял столько усилий, чтобы надежно спрятать меня здесь?
— Я думаю, у вас будет возможность спросить об этом у него: от замка Ла-Флот до замка Вандом всего десять лье.