— Я любила Сэма, поэтому и вышла за него, — охотно призналась она. — Но затем поняла, что ему нужна не жена, а мать. Я бы предпочла вести его дела. Но ему-то как раз требовались клетчатый передник вместе с заготовленными впрок бутылками и банками с вареньем и наливками. Я не очень-то возражала, когда он действительно нуждался в материнской опеке, если вспомнить ночные кошмары, которые его мучили. Но, вечно играя роль матери парня, который на тринадцать лет старше тебя, можно полностью превратиться в домашнюю прислугу. — Она слабо улыбнулась. — А вы знаете? Теперь, когда я об этом вспоминаю, я таки действительно вязала и бранилась одновременно! Так что, выходит, он довольно точно описал мое поведение.
— Вы, кажется, говорили о каких-то кошмарах? допытывался я.
— Сэм был им подвержен. Он боялся замкнутого пространства. Всегда открывал все окна и двери, не выносил самолетов, не терпел закрытых окон в автомобиле. Даже в оборудованном кондиционером! Кошмары были всегда одни и те же: ему, видимо, снилось, что его погребают заживо.
Официантка, обслужив нас, удалилась. Я закурил и наблюдал за Линдой Гейлен, которая наслаждалась, смакуя свой кофе со сливками. Безусловно, Линда не принадлежала к типу домашних хозяек в том виде, в каком ее описал Сорел. Но я сомневался в том, что она была такой уж деловой, какой хотела казаться. Возможно, здесь была бы полезна небольшая шоковая терапия, решил я.
— Вы можете назвать хотя бы одну серьезную причину, по которой вам хотелось бы убить Сэма? — спросил я.
Линда задумалась, допивая свой кофе. Лицо ее стало сосредоточенным.
— Может быть, всего одну. Именно Сэм убил идею брака для меня — и навсегда. — Она пожала плечами. — Но кто знает? Этим он, возможно, оказал мне большую услугу.
— Вы никогда не помышляли о том, чтобы снова выйти замуж?
— Никогда. Этот бутик не приносит мне больших денег, но обеспечивает небольшую прибыль. Я руковожу магазином, веду расходные книги, заказываю товары и все такое прочее. — Она улыбнулась. — И я не стану притворяться, что не рада также и алиментам.
— Вы их потеряете, если выйдете снова замуж?
— Естественно.
— Это превращает вас в девушку мечты для целой кучи парней, — холодно сказал я. — Вы — редкий тип женщины, которая не заинтересована в том, чтобы увидеть завершение своей карьеры в успешном браке.
— Не думаю, что я настолько знакома с вами, чтобы обсуждать мою личную жизнь, мистер Холман, — небрежно заметила она.
— Вы жалеете о том, что разошлись с Сорелом?
— Нисколько не жалею! Но я бы пожалела об алиментах, если бы потеряла их: они помогают мне руководить магазином и осуществлять заманчивые проекты. Пока поступает ежемесячный чек, я могу особенно не беспокоиться относительно прибыли.
Мгновение она колебалась, затем обратилась ко мне:
— Вы уверены, что именно кто-то из бывших жен угрожает убить Сэма? Я просто не могу себе представить, что другие его жены тоже захотели бы отказаться от алиментов.
— Конечно, — согласился я. — Но когда это было, чтобы разум мог одолеть чувство?
— Вот глубокая мысль! — проговорила она с сарказмом. — Что ж, сожалею, что не смогла помочь вам найти предполагаемого убийцу.
Это был очевидный намек на то, чтобы нам распрощаться. Но я проигнорировал его.
— Вы сказали, что Сэм навсегда убил в вас идею брака. Убил ли он также идею другого мужчины для вас?
Ее глаза внезапно насторожились.
— Почему вы об этом спрашиваете?
— Вы очень привлекательная женщина и, должно быть, встречаетесь со многими обеспеченными мужчинами в таком отеле, как этот. Брак с одним из них с лихвой возместил бы потерю алиментов.
— Спасибо за кофе и за этот комплимент. — Линда начала выбираться из-за стола. — Я надеюсь, вам удастся сохранить Сэма живым ради всех нас. А теперь, извините меня, мистер Холман, но мне пора возвращаться.
— Конечно. — Я добавил толику патоки в тон своего голоса. — Искренне надеюсь, что, когда вы вернетесь, Андреа не устроит вам сцены ревности!
Брюнетка испепелила меня взглядом, а затем отчалила с такой быстротой, словно кто-то только что сообщил ей, что бутик охвачен пламенем.
Я остался, чтобы рассчитаться за кофе, терзаемый неприятным чувством, что упустил что-то важное. Тем не менее, утешал я себя, осталось всего две предполагаемые убийцы. Выпив еще чашку кофе, я закурил сигарету, мысленно возвращаясь к тому, о чем только что поведала мне Линда Гейлен. Ее рассказ о Сэме Сореле и его потребности в материнской опеке, должно быть, был недалек от истины. Особенно если припомнить ту, мягко говоря, необычную сцену, которой я стал свидетелем, вернувшись накануне вечером в его уборную. Но то, что действительно заинтересовало меня, так это ее вполне разумный вопрос: зачем кому-то из бывших жен Сэма лишаться своих алиментов, устраняя их источник? Пять минут спустя я все еще обдумывал это, не приходя ни к какому выводу. Как вдруг изящная блондинка обрушилась на свободное место напротив меня, подобно своеобразному торнадо в мини-юбке, собравшемуся передохнуть.
— Вы негодяй! — Она понизила свой голос до свистящего шепота, который тем не менее мог бы проникнуть даже через бетонную стену толщиной в фут. — Вы знаете, что вы с ней сделали?
— Возможно, хозяйка бутика слегка рассердилась на меня, поскольку я угадал правду? — примирительно сказал я. — Иногда это случается, Андреа.
Блондинка откинула со лба волосы, закрывавшие ей глаза, и свирепо взглянула на меня.
— Я только что оставила ее в задней комнате в состоянии полной истерики. Если бы вы знали хотя бы половину правды об этом мерзавце Сореле, вы не пытались бы спасти его от участи быть убитым. Вы сами подстерегали бы его с дробовиком!
— Почему? — искренне изумился я.
— Как я подозреваю, Линда постеснялась рассказать вам всю правду. Ну а я не собираюсь ничего скрывать! — Андреа глубоко вздохнула, причем блузка на ее плоской груди даже не шевельнулась. — Сорел — это тип маньяка-эгоиста, который просто не может вынести, когда кто-то уходит от него. Не важно, что в конечном итоге он сам разрушил их брак; Сэм все равно считает, что Линда принадлежит ему как некая часть его личной собственности. Три месяца назад он каким-то образом разнюхал обо мне и Линде. — Сжав губы, она с вызовом уставилась на меня, ожидая с моей стороны неодобрения. Ее голос звучал слегка напряженно, когда она снова заговорила:
— У нас особые с ней отношения. Есть возражения?
— Никаких, — поспешно ответил я.
— Отлично! — Глаза блондинки, обведенные темными кругами, насмешливо изучали меня.
— Так вы действительно умеете помалкивать?
— Вы рассказывали мне о другом мерзавце, Сореле, — напомнил я Андреа.