– В самом деле, княжна, это правда? Как ужасно…
– Как много вам пришлось пережить! Бедная девочка, что творится с нашей Россией…
– Мы все вам так сочувствуем, дитя мое… Слава богу, что теперь все благополучно, что вы снова в своем кругу… Мы не оставим вас, поверьте, мы теперь все будем вместе!
– Но как же вы жили в таборе, княжна? С зимы – стало быть, полгода? О-о-о, какой ужас… Сколько же вы вытерпели, милая!
– Да, господа… Это правда… Поверьте, ничего страшного не было… Нет-нет, я вовсе ничего не вытерпела… Было только голодно, но это же всем… Спасибо, благодарю вас… – отвечала Мери направо и налево.
Как девушка ни старалась даже не поворачиваться в сторону дверей, она чувствовала, что Сокольский по-прежнему там и что он не сводит с нее глаз. Но в это время уже Дина, взглянув в лицо подруги, почуяла недоброе и объявила, что им «с сестрой» надо отдохнуть и переодеться, а потом они снова к услугам собравшегося общества. И все-таки прошло довольно много времени, прежде чем обеим артисткам удалось вырваться из окружения и чуть не с боями пробиться в крошечную комнатку с занавешенными окнами, где на полу лежали оставленные музыкантами гитарные футляры и одежда Мери.
– Меришка, в чем дело? – сразу, как только за ними закрылась дверь, встревоженно спросила Дина. – Что опять не слава богу? Ты прекрасно спела, они чуть с ума не сошли, глядя на тебя… Посмотри, как тебя приняли! И к тому же… Постой, постой, ты куда?!.
Мери в своем таборном наряде уже сидела верхом на подоконнике, свесив одну ногу в сад.
– Диночка, мне, наверное, лучше уйти!
– Что-о?! – Дина метнулась к окну и намертво вцепилась в рукав Меришкиной кофты. – Только попробуй, чертова кукла! Я тебе покажу! Да с какой стати?! Посмотри, как все были рады, как на тебя мужчины смотрели! Ты заметила, что мой Инзовский уже в тебя влюблен?
– Не выдумывай, ничего подобного… И он намного старше…
– Боже мой, ну и что?! Не обращай внимания на его седину, я наверное знаю, ему всего сорок! Пустяки для мужчины! Мери, ты забыла, чем мы ему обязаны?! Ты хочешь, чтобы Митьку, чтоб он сдох, снова забрали?!
– Глупости, кому он теперь нужен…
– Никому, разумеется! Но, пойми, это же выглядит подозрительно, если княжна Дадешкелиани избегает порядочного общества и удирает огородами в цыганский табор! Чего доброго, и впрямь решат, что ты красная шпионка! И Бардин не сумеет помочь! Да что произошло наконец, можешь ты мне объяснить?
Мери вздохнула, понимая, что нужно сознаваться хотя бы частично.
– Диночка… Понимаешь… Видишь ли, месяц назад мы с девками у этого твоего Сокольского на набережной украли папиросы. И я его тогда укусила! И не в шутку, а по-настоящему, сильно! И… и он, кажется, сейчас меня вспомнил… По крайней мере, так смотрел на меня…
– Хм… – Дина нахмурилась. – Милая моя, а за что же ты его цапнула?
– Право, не помню, Диночка…
– Не морочь мне голову! – Дина встала перед ней, сурово скрестив руки на груди. – Я Сокольского знаю и ничего хорошего о нем сказать не могу! Кроме того, что он храбро воевал, но здесь это не редкость! Сокольский много пьет, постоянно со всеми ссорится, а они сейчас все нервны, да еще и кокаин… Я тебе рассказывала, что он устроил у меня две недели назад?! Они с Бардиным чуть друг друга не перестреляли, а начал все этот твой Сокольский!
– Он не мой…
– Меришка! Тебя я тоже знаю! Ты просто так никого не укусишь! – Дина сердито прошлась по комнате. – Ну, допустим, он тебя вспомнил! И что?! Сокольский, конечно, сомнительный тип, но не идиот! Он не будет кричать на все офицерское собрание, что княжна Дадешкелиани покусала его на набережной! Хотя бы потому, что ты, в свою очередь, можешь сказать, почему его тяпнула! Наверняка он, по обыкновению, распускал руки! Так или нет?
– Но, Дина, я ведь умру от стыда, если об этом зайдет речь, как же ты не понимаешь…
– Это ему должно быть стыдно! – отрезала подруга. – Я уверена, причина есть! Мери, опомнись, это он, а не ты, должен сбегать через окно!
– Наверное, ты права… – подумав, медленно сказала Мери. – Но мне все равно не хотелось бы говорить с ним.
– Ну и не надо, глупая! – с облегчением улыбнулась Дина. – Он, кажется, и не лезет к тебе с разговорами! И все! Хватит болтовни! Живо переодеваться – и в зал! Слышишь – нам дверь уже ломают!
Дверь в самом деле трещала от бодрых ударов кулаками.
– Надин! Княжна! Вас все ждут, что случилось?
– Мы идем, идем, господа! Какое нетерпение, право! Сию минуту! – крикнула Дина в сторону двери. Княжна вздохнула и неохотно сползла с подоконника.
Вечер для Мери прошел как в чаду. Когда они с Диной, уже переодевшись в бальные платья, вернулись в зал, их встретила радостная толпа с просьбой спеть еще, причем названия романсов тут же стали выкрикивать наперебой. К крайнему удивлению Мери, никто из присутствующих не догадался, что она поет в концерте, да еще в дуэте с признанной певицей, первый раз в жизни. Она пыталась было отказываться, но Дина зашипела на нее так, что княжна сдалась и вместе с подругой покорно прошествовала к роялю, за которым уже подпрыгивал от нетерпения Вересов. По пути Мери в голову пришла мысль о том, что, пока она поет, Сокольский уж наверняка не подойдет к ней, да и от бесконечных вопросов гостей о том, каково ей жилось в бродячем таборе, выступление тоже избавит. Обрадованная этими соображениями, девушка геройски решила петь сколько потянет. Уже были исполнены «Ветка сирени», «Вам девятнадцать лет», «В предчувствии разлуки», коронный романс Дины «Белая ночь», а воодушевление гостей все не спадало. Изредка, осторожно поглядывая в сторону, Мери видела Сокольского. Он сидел на подоконнике чуть в стороне от прочих офицеров, к певицам не подходил, восторгов не выражал, и в конце концов девушка совсем успокоилась.
Наконец объявили танцы. По дружному решению всех собравшихся бал должна была открыть княжна Дадешкелиани. Пока Мери с ужасом вспоминала, когда и что она танцевала на балу в последний раз, возле нее образовался водоворот мужчин, и первым девушку успел пригласить полковник Инзовский. И в этот момент Сокольский спрыгнул с подоконника. Раздвинув плечом сгрудившихся возле Мери офицеров, он встал прямо перед княжной и спокойно объявил, что первый танец ему уже обещан.
– Вот как? Когда же, ротмистр?! – послышались возмущенные вопросы.
– В доме нашей Надин две недели назад, – бесстрастно сказал Сокольский.
– Но вы меня с кем-то путаете… – растерянно пролепетала Мери.
– У меня прекрасная память, княжна.
– Видите ли, господин ротмистр, я родилась в семье военных и уважаю субординацию чинов… – важно начала она. Полковник Инзовский улыбнулся торжествующе, совсем по-мальчишески, и, отодвинув Сокольского, бодро шагнул вперед. Но Мери, чарующе улыбнувшись ему, продолжила: – Исключение я могу сделать лишь для виновника сегодняшнего торжества. Господин полковник, полагаю, вы со мной согласитесь. А второй танец уж непременно ваш!