– Сейчас за тобой приедут. Может, передумаешь еще?
– Нет, – шепотом сказала она, застегивая последнюю «молнию» на сумке и отбрасывая с лица волосы. На ней уже были джинсы и короткая желтая рубашка. Волосы Мария двумя движениями завернула в небрежный узел, открыв шею, и я в сотый раз подумала: какая красота…
– Что же он тебе сделал? – уже безнадежно спросила я.
Мария покачала головой, ее глаза снова наполнились слезами. Коротко вздохнув, она сказала:
– Он… не виноват. Не надо. Он совсем не плохой…
– Так куда же ты летишь?! – завопила я. В этот момент в дверь позвонили. Я обрадовалась, надеясь, что это наконец Мануэл, который сможет как-то воздействовать на сестру, но на пороге стоял незнакомый молодой человек. Он спокойно сказал, что ему поручено отвезти госпожу Канчерос в аэропорт.
Мария решительно встала, взяла сумку. В прихожей накинула дубленку. Мы обнялись, она снова заплакала.
– Я позвоню Ману… Сразу же. Спасибо тебе. До свиданья. Прощай.
– Ты уверена?
– Да… – прошептала она. Передо мной в последний раз мелькнуло ее темное, прекрасное, залитое слезами лицо, широко раскрытые глаза, в которых не видно было зрачка. Дверь закрылась, и я услышала, что лифт поехал вниз.
Звонок в дверь, протяжный и требовательный, раздался через час. Теперь это могли быть только ребята. Вздохнув, я поднялась с табуретки на кухне, где просидела все время после отъезда Марии, и пошла открывать.
Я успела только отщелкнуть замок – и полетела на пол, отброшенная мощным толчком двери. В прихожую ворвался Жиган, и, увидев его лицо, я захотела раствориться в воздухе.
– Где Машка?!! – заорал он так, что закачалась лампочка под потолком. Я, сидя на полу, только открывала и закрывала рот. Жиган рывком поднял меня, посадил на тумбочку у зеркала и повторил свой вопрос.
– У…у…улетела… – проблеяла я. Что-то соврать мне даже в голову не пришло. – Домой.
– Когда?!
– Час назад. Жиган, Жиган, послушай…
Но он уже летел вниз по лестнице. Я дернула с вешалки пальто, схватила под мышку сапоги и помчалась за ним.
На темной улице стеной падал снег. Джип Жигана я обнаружила только по двум мутным пятнам фар. Доскакав до него, я рванула заднюю дверь и влезла на сиденье.
– Ты очумел?! Что ты хочешь делать?!
Он не ответил. Взревев, джип сорвался с места и вылетел через подворотню на Северную.
Жиган выжал из двигателя все, что мог. Мне казалось, что я не еду, а лечу на боевом фугас-снаряде. Отчаянно гудели встречные машины, в ветровое стекло били снежные комья, фонари по сторонам шоссе слились в одну сияющую полосу. Никогда еще мне не было так страшно. Я боялась даже завернуться в пальто и сидела, сжавшись в комок, на заднем сиденье, вцепившись в какую-то ручку на двери. В зеркало над лобовым стеклом мне были видны полузакрытые, неподвижные черные глаза Жигана. Он казался совершенно спокойным, но смотреть на него было жутко.
Жиган не остановился ни на одном светофоре; при выезде на Окружную мы чуть не впечатались в огромный КамАЗ, джип занесло, он со скрежетом проехал несколько метров боком, чудом не задев ограждение, и вылетел на встречную полосу. Жиган, коротко выматерившись, выровнял его и тут же набрал прежнюю скорость.
– Что ты делаешь, придурок, ты же убьешься!!! – пропищала я.
– Заткнись, выкину, – не оглядываясь бросил Жиган.
Поняв, что он так и сделает, я больше не пыталась привести его в чувство и до самого аэропорта Шереметьево сидела с плотно зажмуренными глазами. Я их не открыла даже тогда, когда позади послышался рев сирены: за нами погнались гаишники. К тому времени я уже была готова уверовать в любого бога и пыталась вспомнить молитвы.
– Водитель джипа, остановитесь! Остановись, сука, убью, мать твою так, кому говорят! – гремел громкоговоритель. Жиган даже головы не поворачивал. На каком-то головокружительном вираже мы влетели на стоянку Шереметьева (по-моему, Жиган сбил шлагбаум, потому что я слышала сухой треск и вопли вокруг) – и остановились.
ГАИ безнадежно отстала. Жиган выпрыгнул из джипа и сразу развил такую скорость, что я даже не стала пытаться его догнать. Кое-как выбралась из машины, натянула дрожащими руками сапоги, поправила пальто и, стараясь не обращать внимания на любопытные взгляды, тихо порысила в здание аэропорта по цепочке жигановских следов. Все равно никак повлиять на ситуацию я не могла, а могла только наблюдать.
Жигана я нашла на втором этаже, у стойки регистрации. Он стоял, опершись на нее обеими руками, и рычал. Испуганная, бледная женщина-регистратор повторяла:
– Но поймите, рейс уже улетел… Десять минут назад! Чем же я могу помочь? Следующий будет… Господи, девушка, вы с ним?! Объясните, ради бога, что я ничего не могу сделать!
– Жиган, она ничего не может сделать.
Жиган молча развернулся – и я полетела на пол от сильного удара по лицу. Проехавшись по шершавым плитам локтем и скулой, я зашипела от боли, выругалась. Начала было подниматься, и в это время в зал регистрации с шумом ворвалась милиция вместе с охраной аэропорта. Жиган тут же отлепился от стойки, нагнулся, рывком поднял меня на ноги, сунул что-то в карман и буркнул:
– Вали, а то привяжутся, – после чего повернулся к милиции и медленно поднял руки.
Вокруг уже была толпа. Я сделала шаг назад, потом – другой. Никто не обращал на меня внимания, потому что на стоящего неподвижно Жигана налетел целый взвод, и зал затрясся от ругани и криков. Никем не останавливаемая, я дошла до выхода из зала, спустилась по эскалатору и вышла из аэропорта.
Час спустя я сидела на пустой автобусной остановке. Снег валил не переставая, мимо проносились машины, беспрерывно гудели взлетающие и идущие на посадку самолеты. Я уже довольно сильно замерзла, в волосах было полно снега, ноги без носков мерзли в сапогах. Жиган, видимо, сунул мне первую попавшуюся под руку бумажку, это оказались сто долларов. Ловить с такими деньгами машину я боялась: водитель мог просто тюкнуть меня монтировкой по голове, вывалить в сугроб и уехать. Автобус все не появлялся, и денег на него у меня не было; к тому же я не знала, что мне делать с сотней долларов в метро. Хотя там наверняка есть обменный пункт…
Около остановки затормозил джип. Передняя дверца открылась.
– Долго тебя дожидаться? Сидит, чудо в перьях…
– Жиган?! – Я чуть не свалилась со скамеечки. – Тебя что, отпустили?!
Он пожал плечами, но объяснять ничего не стал. Подождал, пока я отряхнусь от снега и сяду рядом с ним, и тронул джип с места. До самого центра мы ехали не разговаривая. Мне ужасно хотелось узнать, как Жиган сумел отбояриться от милиции после всего, что натворил на дороге, но я боялась его трогать. Только при въезде на Таганку он спросил:
– Что у тебя за фингал?