Соня коротко рассказала о вчерашнем задании Натэлы и Атаманова, присовокупив:
– Может быть, и хорошо, что вы ее упустили, Соломон Борисович. Ведь мы до сих пор не знаем, как клад попал к Модзалевскому. И почему чаша осталась у него, а мечи оказались в огороде у Пантелеича.
– Чего тут непонятного? – хмыкнул Атаманов. – Чаша золотая, он ее себе оставил – загнать, наверное, хотел, да не получилось. А мечи ему зачем? Выбросил…
– Не может быть, – твердо заявила Соня. – Паша, ты, кажется, сказал, что Модзалевский – студент истфака? Значит, он должен понимать, что за вещи попали ему в руки. Как он мог их выбросить?!
– Лично меня больше интересует Таня, – задумчиво произнес Пашка. – В каких она отношениях с Модзалевским?
Атаманов шепотом, чтоб не слышала сидящая рядом Натэла, предположил – в каких.
– Возможно, – согласился Пашка. – Но слабо верится, что они организовали кражу вместе. Тогда бы она просто не пошла на контакт с нами.
– Надо с ней поговорить, – решительно предложила Полундра.
– Прижать по-настоящему! – зарычал Атаманов.
– Мы не можем ее прижимать! – рассердился Пашка. – Мы не милиция, и доказательств у нас никаких. Если она не совсем кретинка, то рассмеется и скажет, что нам дурацких сериалов надо меньше смотреть. Про агента Тайгера.
– Ничего он не дурацкий! – вскипела Юлька. – А вот я сейчас как расскажу, ЧТО ТЫ по телику включаешь, когда думаешь, что я сплю…
Пашка дернулся. Соня смотрела на него с растущим подозрением. Соломон Борисович тихо смеялся в своем кресле. Белка решила, что пора спасать положение, и торопливо спросила Павла:
– А номер мобильного телефона Тани ты не вычислил? Помнишь, обещал вчера, по адресу…
– Вычислил, конечно, – поспешно отозвался тот, исподтишка показав хихикающей Юльке кулак. – И что толку? Если она не захочет с нами общаться, то после первого же моего звонка сменит «симку». И все!
– У нас еще Нютка осталась… – напомнила Натэла.
– Можешь про нее забыть, – отмахнулся Пашка. – По домашнему говорят, что там такой нет, а мобильный молчит. Перепутала что-то Васильевна.
– Может, сгонять в выходной в Михеево, еще раз спросить? – предложил Атаманов.
– Лучше не надо, – решил Пашка. – Еще перепугается бабка до смерти! Истфак, истфак… Есть у меня один человечек… В общем, шелупонь, пора и честь знать. Мы и так уже злоупотребили… всем, чем можно.
– Ну что вы, – вежливо отозвался Соломон Борисович. – Был счастлив познакомиться. Павел, у вас великое будущее.
– Спасибо, мне это уже говорили.
– Сонечка, боже вас упаси с ним связываться!
– Мне это тоже говорили, – улыбнулась Соня. – Всего хорошего, Соломон Борисович.
– И вам также. – Антиквар пошел проводить гостей до прихожей. – Передайте привет Рахили… если она меня вспомнит. Соня… вы не могли бы задержаться на секунду?
Соня, уже стоящая на пороге, с недоуменной улыбкой вернулась в квартиру. Пашка шагнул было вслед за ней, но был остановлен вежливо закрывшейся перед его носом дверью.
– Чего ему надо, бандиту старому? – проворчал он.
– Про маму будет спрашивать, – уверенно заявила ничуть не удивленная Белка, садясь на перила лестницы. – Подождем здесь.
Белка не ошиблась. Едва они с Соней остались одни, Соломон Борисович смущенно спросил:
– Скажите, девочка моя… Я понимаю, что, может быть, перехожу все рамки приличий, но я слышал… Верно ли, что ваши родители больше не вместе?
Некоторое время Соня молчала, внимательно глядя на антиквара. Затем сказала:
– Да, они развелись два года назад. Но выступают по-прежнему вместе, у них творческий дуэт.
– Все-таки развелись? Хм-м-м… Что ж, я всегда знал, что… Впрочем, для вас это неинтересно. Как вы думаете, я могу как-нибудь позвонить Рахили?
– Отчего же нет? – улыбнулась Соня. – Если, правда, сумеете перехватить ее между гастролями. Хотите, я сама позвоню вам, когда мама будет в Москве?
Соломон Борисович молча благодарно поцеловал руку Сони и открыл для нее дверь.
До самой Восточной улицы Соня молчала и загадочно улыбалась. Точно так же улыбалась и Белка, изредка переглядывавшаяся со старшей сестрой. Пашка сидел с остановившимся взглядом и барабанил пальцами по своему колену, точно по клавиатуре. Полундра уже знала, что таким образом у ее кузена выражается бешеный мыслительный процесс.
Когда вся компания выгрузилась из метро, Пашка быстро объявил, что у него на сегодня намечено еще одно дело, ввинтился в уже отходящий автобус, идущий к центру, и уехал.
– Опаньки… А нам что делать? – немного обиженно спросил Атаманов, провожая глазами автобус.
– Стих учить, – усмехнулась Юлька. – Про анчар, на завтра. Тебя русичка обещала еще раз спросить, забыл? И к Батону зайти надо, новости рассказать. А то сидит там, таблетки жрет и злится, что без него все идет. Пойдемте, братва, время есть еще!
Стихотворение Атаманов не выучил и лучшим выходом из положения посчитал не приходить на литературу вообще. Поэтому на другое утро они с Батоном сидели в кустах напротив дома восемь по улице Машиностроения. Батон отчаянно чихал, и Серега посматривал на друга с подозрением.
– Как тебя бабка из дома выпустила? – удивился он после Батонова шестого чиха подряд и яростного сморкания в салфетку.
– Сам убег, – придушенно отозвался Батон. – Замучила совсем: «Андрюшенька, выпей таблеточку! Андрюшенька, носик дать высморкать? Андрюшенька, съешь кашку… Андрюшенька, тебе в компьютер вредно играть, глазки заболят…» Это ж какое здоровье надо иметь, чтоб с утра до ночи ее слушать! Подождал, пока она в магазин смоется, и убег. Ей-богу, лучше в школе сидеть!
– Нечего там делать, – солидно сказал Атаманов. – У нас здесь дело найдется. Не знаю, что там Пашка придумал, но мне эта Таня ну совсем не нравится!
– И что теперь? До ночи здесь сидеть? – Батон считал филерскую работу делом нудным и неблагодарным. – Может, ее дома нет. Может, ночевать не приходила. А может, в пять утра из дома смылась, а мы тут только с восьми. Смотри, скоро дождь пойдет…
– Дождь пойдет – литература кончится. Пойдем назад на алгебру. И, между прочим, дома она, вон окна горят… Упс! – Серега наполовину высунулся из укрытия. – Кончили гореть. Значит, сейчас выйдет…
– Мамахен ее, – ехидно перебил Батон. – Или папахен. Или бабка с дедкой. Нет, Атаман, как хочешь, а мне…
– Ну, вот она! Я ж говорил! – радостно зашептал Серега, давая другу ладонью по макушке и тем самым вынуждая пригнуться. – Видишь – серый клифт и берет зеленый с помпоном. Чешет на автобус наверняка. Опять, кажется, зареванная. Или накраситься не успела. Сейчас мы с тобой за ней пройдемся до самого…