Я не стал пытаться достать ПМ из кармана — передернуть затвор одной рукой нечего и пытаться, — выхватил из чехла на поясе нож и ткнул за спину на уровне бедра. Лезвие попало во что-то твердое, на мгновение напряжение струны ослабло, и мне удалось, резко повернувшись на месте, вскинуть вверх руку с клинком. Кончик лезвия с хрустом вонзился в переносицу здоровяка и, перерубив ее, вышел с другой стороны носа. Струя крови ударила в сторону. Я перехватил нож, отпихнул Андрея левой рукой и воткнул клинок ему под ребра. Он вздрогнул всем телом, обмяк и осел мне под ноги.
Я сорвал с шеи удавку и подошел к Вышеву. Тоже готов. Пуля угодила Сергею не в живот, как мне показалось сначала, а выше — в солнечное сплетение. Обычное дело при стрельбе с бедра. Что делать-то? Сердце колотилось как бешеное, по спине тек тонкий ручеек пота. Повезло. Еще раз повезло. Но вечно везение продолжаться не может, пора подумать о будущем. У «Весны» вместе с несостоявшимися убийцами меня никто не видел, по дороге тоже ни с кем не встречались. Охранников в расчет можно не брать — не знают они меня, да и хозяева за сотрудничество с Дружиной по головке не погладят. Если немедленно отсюда убраться, со мной это убийство никто не свяжет. На мгновение задумавшись, я вытащил пистолет из кармана и вложил в ладонь Андрея. Где штык-нож? Вот он, выглядывает из-под края куртки Вышева. Испачкав лезвие в крови, бросил нож обратно. Не бог весть какая инсценировка, но человек, пославший убийц, и так прекрасно знает, кто здесь замешан, а Дружину это происшествие вряд ли настолько заинтересует, что они начнут серьезное расследование. Или тем паче привлекут собственных колдунов либо специалистов Гимназии.
Я подхватил удавку и быстро зашагал прочь, на ходу пытаясь засунуть клок вылезшей из разреза на фуфайке набивки. Свернув с центральной дороги на первой попавшейся развилке, раскрутил струну с прикрепленными на концах ее деревянными рейками и зашвырнул на занесенную снегом крышу ближайшего гаража. Не найдут, даже если специально искать будут. Шею саднило, но шок быстро проходил, и одновременно возвращалась способность здраво рассуждать. Дрон замешан в этом деле по уши. Лично он причин избавиться от меня иметь не должен, значит, кто-то дал команду. Для начала его брат подцепил на крючок Лысого. Вероятно, Дрон планировал поставить меня в одну тройку с Лысым и Вышевым, но Сергей подвернул ногу, а других посвященных в отряде не было. Поэтому вместо него в тройку включили новичка Макса, который имел наглость выбить зуб брату Дрона. А чтобы Лысый все не завалил, кто-то, наверняка Вышев, снабдил его пистолетом. Не припомню, я при Сергее на обратном пути из Ключей про свой амулет упоминал или нет? Хоть убей, не помню. Но либо упоминал, либо он в курсе о вчерашнем неудачном покушении. Иначе просто пулю в затылок пустили бы, и все дела.
Если мои предположения верны, то остаются непонятными всего две вещи, нет ответов на два классических вопроса: «кто виноват?» и «что делать?». Что делать? Именно этот вопрос волновал меня сейчас больше всего. Из Форта надо рвать когти, переждать, пока все не устаканится. В этом сомнений уже не осталось. Не достали сегодня, достанут завтра. Куда бежать? До Города далеко, на ближайших хуторах в два счета отыщут. Да и с голыми руками за стену соваться нельзя, надо кое-какое снаряжение раздобыть. Первым делом достать амулет взамен перегоревшего.
Перемахнув через покосившуюся ограду, я выбрался на улицу Ленина и, разминая затекшую правую кисть, пошел в южную часть Форта. Именно там располагалась учебная база Братства, на которой мне довелось одно время тренироваться. Надеюсь, кто-нибудь из моих знакомых сегодня на дежурстве. Если повезет, удастся раздобыть новую «Сферу безветрия» или хотя бы «Щит веры». Денег жалко, но оно того стоит.
До бывшей школы, в перестроенном здании которой расположилась учебка Братства, удалось добраться, когда уже окончательно стемнело. Пару раз навстречу попадались дружинники, но на меня внимания они не обращали. Вот и чудненько.
Территория школы была обнесена высоким забором, поверху шли заостренные железные штыри. На углах торчали сторожевые вышки, предназначенные скорее не для отражения нападений, а для предотвращения самоволок курсантов. Я обогнул забор, подошел к задним воротам и дернул за шнурок звонка.
— Чего надо? — Стальная полоска, закрывающая смотровую щель, отодвинулась в сторону.
— Клим у себя?
— Ты, Лед, что ли? Заходи. — Раздался лязг отодвигающегося запора, и дверь приоткрылась.
Дважды просить меня не пришлось, я протиснулся в не до конца открывшуюся дверь, поздоровался с охранниками — лица знакомые, а имен не помню — и направился в обход бывшего футбольного поля к трехэтажному зданию. Несмотря на поздний час, народу на улице было полно. Пять всадников, преодолевая препятствия из брусьев, скакали по кругу вокруг поля. Три десятка латников отрабатывали передвижение в каре. Несколько инструкторов поддерживали четкость боевого построения криками и ударами дубинок по глухо звенящим щитам. Чуть дальше тренировались арбалетчики.
— Пли! — махнув рукой, заорал стоящий сбоку от мишеней наставник. Судя по подбитому мехом темно-серому плащу — офицер. Ну, стрелки и кавалеристы на особом счету, это пехоту десятники натаскивают. Восемь стрелков вскинули арбалеты и выпустили болты в набитые соломой тюфяки, подвешенные метрахл в пятидесяти у самой стены.
— На колено, перезаряжай! Вторая линия, пли! — К мишеням устремились следующие восемь болтов, выпущенные арбалетчиками, стоявшими во второй шеренге.
По большому счету за Братством будущее. Даже на моей памяти патроны подорожали чуть ли не вдвое, а снабжение огнестрельным оружием с каждым годом становится все хуже и хуже. Лет через десять-пятнадцать даже Город будет вынужден взять на вооружение мечи с луками и пересадить своих рейнджеров с джипов на лошадей. Когда, подвыпив, я начинал рассуждать на эту тему, меня моментально затыкали вопросом: «Сам-то почему не в Братстве?». Приходилось отшучиваться. На самом деле все просто: эти десять лет еще пережить надо. Отказаться от огнестрельного оружия и пытаться сделать карьеру в Братстве? Не для меня. Нет у меня необходимых для этого физических данных. Умереть только из-за того, что под рукой не оказалось дробовика? Глупо. Я уж как-нибудь сам по себе. До недавнего времени это работало. А вот теперь покровительство Братства мне бы совсем не помешало.
Во внутреннем дворе тоже проходили занятия. Но здесь шла индивидуальная подготовка бойцов. Разбившись на пары, мечники отрабатывали приемы фехтования. Бородатый инструктор, вооруженный лишь коротким посохом, шутя ускользал от мечей трех латников, пытавшихся зажать его в угол. Звон металла и удары железа по дереву время от времени перекрывал мат, вопли и крики боли. Сражение шло специально затупленными клинками и в полном защитном облачении. Шлемы, панцири, кольчуги, наплечники, налокотники, наручни и поножи давали неплохую защиту, но иногда случались достаточно серьезные травмы, хотя обычно дело ограничивалось синяками и ушибами.
Я вошел внутрь школы и продрался сквозь толпу, стоящую у дверей столовой. К моему удивлению, девушек среди курсантов было никак не меньше четверти. Странно. Раньше Братство полностью оправдывало свое название. Поменялась политика? Потом я миновал спортивный зал и, поднявшись на второй этаж, толкнул дверь рядом с входом в актовый зал. Она вела в маленькую комнатку, заставленную старой школьной мебелью, на которой было разложено самое разнообразное холодное оружие. Короткие лезвия ножей соседствовали с волнистыми клинками крисов. Парту у входа полностью завалили гладиусами, среди которых затесалось несколько акинаков. Оружие посерьезней развесили на вбитых в стены крюках. Одну из стен занимали топоры и секиры. На второй висели мечи: перекрещенные катана и вакидзаси, спата, два «бастарда», фламберг и изогнутая турецкая сабля. Чуть ниже пылились палаш и драгунская шашка. В углу стоял бердыш. Клим сидел за партой около входа и сосредоточенно правил лезвие кукри.