– Ну и хорошо. Сегодня просто холод собачий на улице.
– Да, сэр.
– Ты отогрелась?
На Бо все еще был медкостюм, который она надела, приняв горячий душ в больнице, так что отпираться и отрицать, что она промокла и замерзла, было бессмысленно.
– Да, я в порядке. Я взяла сухую одежду у врачей-травматологов.
– Почему бы тебе не пропустить несколько следующих вызовов? Перехвати какой-нибудь еды. Убедись, что все действительно в норме.
– Да, сэр. Бо не стала спорить. Это не просто предложение, это был замаскированный под него приказ, и она все отлично поняла. Бо не могла поверить, что Джеффрис запер ее на станции, словно она была не способна выполнять свою работу. – Что-нибудь еще, капитан?
Джеффрис покачал головой. – Как я уже сказал, отличная работа была сегодня.
– Спасибо, – механически поблагодарила Бо, но эта похвала показалась ей пустой. Теперь, ей придется изо всех сил постараться, чтобы показать, на что она способна. Впрочем, ничего нового в этом не было. Она доказывала свою значимость, почти всю свою жизнь.
Бо постаралась изобразить на лице безразличие, когда забирала свою чашку и выходила из кабинета капитана. Вылив остатки кофе в раковину, она, не задерживаясь, прошла через общую комнату, а потом по коридору в раздевалку. Там Бо переоделась в темно-синие форменные штаны и темного цвета футболку, но ботинки надевать не стала, а вместо них вытащила со дна своего шкафчика спортивные тапочки. Порывшись в подсобке со снаряжением и инструментами, она отыскала там баскетбольный мяч, который еще каким-то чудом не сдулся, и отправилась на парковку позади станции. Как в любой пожарной станции, где Бо доводилось бывать, здесь тоже присутствовало баскетбольное кольцо, привинченное к задней стене здания. Она погнала рукой мяч, отбежав от кольца на пятнадцать футов, крутанулась и в прыжке отправила мяч в корзину. Бросок получился чистым.
Бо поймала отскочивший мяч, снова застучала им по асфальту, подрезала, развернулась и сделала бросок. Снова попала. Склонив голову. Бо обходила воображаемых соперников, убегала от блокирующих игроков, подпрыгивала и бросала мяч через невидимые вытянутые руки защитников. Изо рта у нее шел пар, промокшая от пота футболка прилипла к спине.
Бо сделала двадцать бросков, прежде чем смогла избавиться от засевшего у нее в мозгу образа Али Торво. Еще десять бросков – и съедавшая ее злость, под которой пряталось жгучее разочарование, даже начала утихать. Почему Али ей не поверила? Почему ее, Бо, мнение для доктора ничего не значит?
– Да чтоб ее! – проворчала Бо. Она резко развернулась влево, застучала мячом пониже и подпрыгнула, загнав мяч в кольцо сверху. Когда она приземлилась, мяч схватил Бобби и увел его.
– Вообще-то у тебя роста маловато для таких забросов, – сказал Бобби и попробовал бросить сам. Мяч покрутился по кольцу, но в конце-концов упал внутрь. Бо поймала мяч, бросила его обратно Бобби и снова подхватила мяч после его неудачного броска,
– Я всегда хорошо прыгала.
– Не то слово! Ты отлично прыгаешь. И почему ты никогда не играла на подхвате мяча? Слушай, тебе по силам играть в лиге. Нам как раз не помешал бы нападающий вроде тебя.
– Не люблю командный спорт. – Бо бросила мяч Бобби и пошла внутрь.
– Ты чего кипятишься? – спросил у нее напарник, догнав Бо у коричневой металлической двери.
– Да ничего.
Бобби перегородил дверь рукой, не давая Бо ее открыть. Нагнувшись, он прошептал ей на ухо: – Гонишь.
– Хватит, Бобби.
– Я знаю тебя уже – сколько, почти три года? И я ни разу не видел, чтобы ты выходила из себя. Блин, да я вообще думал, что ничто не способно довести тебя до белого каления.
– Меня ничего и не бесит.
– Ну-ну, значит, ты просто так полчаса колотила мячом по асфальту, как заведенная. – Бобби открыл дверь и придержал ее для Бо.
– Мне нужно было немного потренироваться. – Бо вошла в дверь плечом вперед. Бобби последовал за ней.
– Ну, послушай, – мягко сказал Бобби. – Если у тебя проблема, то и у меня проблема. Мы же напарники, помнишь?
Бо остановилась, перевела дух и повернулась к Бобби липом. – Торво заложила меня капитану. Ока сказала, что не станет этого делать, если она меня посмотрит.
– Откуда ты знаешь?
– Что знаю?'
– Что это она ему позвонила?
– Твою мать, откуда еще Джеффрис бы узнал, что я залезла в машину помогать этим гражданским?!
– Да тебя все видели, знаешь ли, напарник.
Но Бобби ее не переубедил. На реке она не сделала ничего необычного, по крайней мере, так ей казалось.
– Он хочет, чтобы я пропустила следующий вызов. Бобби нахмурился. – Ну, так отдохни. Господи, что тут такого! Это был действительно тяжелый случай.
– Мне не нужен перерыв. Я не сделала ничего такого, чего не делала каждый день на работе последние три года.
– Может, в этом-то все и дело, – предположил Бобби.
– И что это, по-твоему, значит?
– Ты каждый раз добровольно вызываешься дежурить в дополнительную смену, ты всегда лезешь в самое пекло и последняя уходишь с работы. Если какое-нибудь сложное спасение, то ты в первых рядах. Что ты хочешь этим доказать?
– Ты бы не спрашивал, будь я парнем, – сказала Бо, хотя сама до конца в это не верила. Бобби всегда держался с ней на равных, но эта фраза могла отвлечь его и не дать разговору пойти туда, куда Бо вовсе не хотела.
– Какого черта?! – Бобби сердито посмотрел на Бо. – Ты что, совсем того?
– Все, проехали, ладно? Давай забудем. – Бо повернулась к напарнику спиной, опасаясь, что он окажется в числе немногих, кто, как Джилли, сможет узнать, что у нее на душе, по выражению лица. Ей вовсе не хотелось, чтобы Бобби знал обо всех поражениях, преследовавших ее, или о том, как противный голосок в подсознании перечислял все неудавшиеся вещи в ее жизни. Ей было, что доказывать, причем больше самой себе, чем кому бы то ни было.
– Если кэп хочет, чтобы я просидела здесь следующий вызов, то я останусь. Как раз посплю нормально, может быть.
В тесной комнате отдыха, где стояли четыре двухъярусные кровати, никого не было, как Бо и ожидала. Еще бы, посреди бела дня она забралась на верхнюю койку и вытянулась на спине, уставившись в потолок в нескольких футах над головой. Она не переносила, когда ее выводили из игры. Для нее эта работа была больше, чем просто работа. Это было ежедневное доказательство того, что в ее жизни была какая-то цель. Какая-то причина для того, чтобы жить.
Бо злилась на Али Торво за то, что, позвонив капитану, она засомневалась в ее компетентности. Но еще сильнее ее ранило недоверие Али. Именно это волновало Бо больше всего, хотя этого ей ужасно не хотелось.