Но что, если все это ошибка? От Неизвестного Номера [51] больше ни слуху ни духу. Не могу же я поведать всему миру о том, что Магнус мне неверен, на основании одной-единственной анонимки. Анна Лиза наверняка тут же сообщит об этом в своем фейсбуке, обзовет его изменщиком, а когда мы с ним будем стоять у алтаря, примется возмущенно фыркать на всю церковь.
— Я просто устала, — наконец бормочу я.
— Роскошный завтрак! — восклицает Руби. — Вот что тебе нужно.
— Нет! — в ужасе вскрикиваю я. — Я не влезу в платье!
Это если я все еще собираюсь замуж. Слезы снова тут как тут. Если так будет продолжаться, я точно стану истеричкой.
— Ерунда! — отрезает Руби. — Всем известно, что перед свадьбой невесты худеют на два размера. Можешь сколько угодно объедаться. Лови момент!
— Неужели ты похудела на два размера? — озадаченно спрашивает Анна Лиза. — Непохоже.
— Нет, — мрачно отвечаю я, — если только на полразмера.
— Ну уж выпить латте и съесть пончик имеешь полное право. — Руби решительно направляется к двери. — Пошли! Еда! Лучшее лекарство от всех бед. У нас есть полчаса.
Если уж Руби вбила себе что-то в голову, ее уже не свернешь. Она тащит нас в «Косту».
— Так, нам три латте, три пончика, три простых круассана, три миндальных круассана…
— Руби! — ахаю я.
— …три булочки с шоколадом, угостим пациентов, если сами не управимся, так, еще три яблочных маффина…
— …и три коробочки мятных конфет, — встревает Анна Лиза.
— Мятных конфет? — презрительно кривится Руби. — Мятных конфет?
— И улитки с корицей, — поспешно добавляет Анна Лиза.
— Вот это уже лучше. Три улитки с корицей…
В кармане у меня вибрирует телефон, и сердце тут же уходит в пятки. Что, если это Магнус?
Или Сэм?
Отхожу в сторонку, Руби и Анна Лиза спорят, какое взять печенье. Смотрю на экран, и меня бросает в дрожь. Неизвестный Номер.
Сейчас я узнаю правду. Не могу выдавить из себя ни звука.
— Алло? — Незнакомый девичий голос. — Алло? Вы меня слышите?
Это Клеменси?
— Привет, — бормочу наконец я. — Алло. Это Клеменси?
— Нет. — Голос у девушки удивленный.
— Ох…
Так это не Клеменси? А кто тогда? Кто еще мог послать мне то сообщение? Значит, Люсинда тут ни при чем?
— Простите. Вы хотите что-то сказать мне?
Изо всех сил стараюсь говорить с достоинством и не походить на человека на краю пропасти.
— Да. Я пытаюсь связаться с Сэмом Рокстоном.
С Сэмом?
Напряжение отпускает меня. Это не Неизвестный Номер. Или, по крайней мере, другой Неизвестный Номер. Не понимаю толком, что я чувствую — разочарование или облегчение.
— Почему у вас этот телефон? — требовательно вопрошает девушка. — Вы знаете Сэма?
— Э… да. Знаю. — Стараюсь собраться с мыслями. — Простите, я ошиблась. Приняла вас за другого человека. У вас сообщение для Сэма?
Я спрашиваю это автоматически, не успев сообразить, что не должна больше ничего пересылать ему. Но все же я могу сделать это, верно? В память о прошлом. Просто чтобы помочь.
— Я уже пыталась передать ему сообщение. — Девушка говорит слегка надменно. — Вы не понимаете. Мне нужно поговорить с ним. Сегодня. Сейчас. Это срочно.
— О. Ну, я могу дать вам его электронный адрес…
— Вы шутите, — нетерпеливо перебивает меня она. — Сэм никогда не читает писем. Но поверьте, это очень важно. Я должна поговорить с ним как можно скорее. О телефоне. О том телефоне, который вы держите в руке.
С изумлением смотрю на телефон и гадаю, а не спятила ли я? Откуда эта странная девица знает, что у меня за телефон?
— Вы кто?
— Меня уже никто не помнит, не так ли? Я была помощницей Сэма. Я Вайолет.
Слава богу, я еще не съела улитку с корицей, это все, что я могу сказать. В Вайолет десять футов роста, ее тощие ноги обтянуты потертыми джинсовыми шортами, а еще у нее огромные темные глаза. Она являет собой нечто среднее между жирафом и лемуром.
К счастью, она живет в Клапэме и уже через десять минут входит в кафе. Мы сидим за столиком, Вайолет расправляется с сэндвичем с курицей, запивая его фруктовым коктейлем. Руби и Анна Лиза ушли на работу, и хорошо, поскольку я не в силах поведать им свою душераздирающую сагу. Слишком уж она сюрреалистична.
Вайолет уже несколько раз повторила, что если бы она случайно не оказалась в Лондоне между командировками и случайно не увидела газетные заголовки, когда вышла за молоком, то никогда не узнала бы о скандале. И если бы в голове у нее случайно не было мозгов, то она не поняла бы, что происходит. Но разве от людей дождешься благодарности?
— Мои родители отправились в этот беспонтовый круиз, — с презрением распинается она. — Я поискала у них в записной книжке, но я же не знаю, кто есть кто, верно? Тогда я стала названивать Сэму, затем сэру Николасу… но натыкалась только на этих мерзких секретуток. Меня никто не хотел выслушать. А следовало бы! — Она пристукивает стаканом по столу. — Потому что я давно знала: что-то происходит. Но Сэм не слушал меня. Ты заметила, что он никогда никого не слушает? — Она впервые смотрит на меня с интересом. — А кто ты, кстати говоря? Помню, помню, помогала ему. А в каком смысле?
— Это все сложно, — отвечаю я. — Сэм оказался в тяжелом положении.
— Правда? — Она откусывает здоровенный кусок сэндвича. — Это как?
У нее что, амнезия?
— Ну… э… ты ушла, не уведомив его об этом. Ведь ты была его помощницей?
— Ага-а-а-а-а-а. — Она широко распахивает глаза. — Ну да. Но эта работа не по мне. А из агентства позвонили и сказали, чтобы я быстренько садилась в самолет, и потому… Наверное, он слегка взбеленился, но у них там столько молодняка. Ты там работаешь?
— Нет. — Как мне все объяснить ей? — Я нашла этот телефон, одолжила его на время и так познакомилась с Сэмом.
— Помню я этот телефон. Ну да. — Она морщит нос. — Я не отвечала на звонки. У меня что, других дел нет?
Прячу улыбку. Она, должно быть, была самой никудышной личной помощницей на свете.
— Но я знаю, там что-то затевалось. Из-за сообщений. — Она тычет пальцем в телефон.
Хорошо. Наконец-то мы переходим к делу.
— Сообщений? Каких сообщений?
— Было много голосовых сообщений. Но не для Сэма, а для парня по имени Эд. Я не знала, что с ними делать. Потому выслушивала и записывала. И мне они не нравились.