Президент кивнул юристу, и тот начал красивую песню о том, как мы не правы в своих необоснованных притязаниях и как нам придется пойти на значительные финансовые жертвы, чтобы загладить свою вину и оплатить сегодняшний дорогостоящий визит.
Витька ответил им, что не понимает, почему сегодняшний визит такой дорогостоящий, — чай, не на Канары приехали, — и ненароком посмотрел на часы. В окно хорошо было видно улицу перед офисом, и мы увидели, как к нашим дверям подъехал скромненький бежевый «жигуленок» четвертой модели. Из «жигуленка» вылезли два невзрачных мужичка в затрапезных пальтишках и, не оглядываясь, потопали к нашим дверям. Боец у дверей разлетелся с явным намерением сожрать их вместе с верхней одеждой, но те что-то ему показали, и он сразу заметно уменьшился в размерах и отошел от двери.
Двое из «Жигулей» вошли в офис, один задержался в дверях и жестким тоном приказал бойцу страховщиков привести бригадира; тот побежал выполнять, как дрессированная мартышка.
Страховщики смотрели на гостей, ничего не понимая, а Витька довольно потирал руки. Двое сели за стол, не спрашивая разрешения, поздоровались и достали свои удостоверения. Один оказался полковником ФСБ, другой — майором.
Страховой шеф заметно поскучнел, юрист стал убирать документы обратно в кейс.
Торопливым шагом вошел бригадир «крыши», подобострастно поздоровался с гостями, те с ним были вежливы, но холодны.
— Пал Аркадьич, — обратился бригадир к полковнику, — я ведь не знал, что вы их прикрываете. Мы же с вами по жизни всегда… типа друзья, мне неприятности не нужны, я еще жить хочу, — и бросил на страховщиков многообещающий взгляд.
Я поежилась. Витька явно торжествовал.
— Хочешь, Валентин, хочешь, — полковник смотрел на бригадира очень выразительно, — знаю, что хочешь. Жить все хотят. Теперь ты все понял, собирай бойцов и отбывай на базу. За выезд с него получишь, — он кивнул на страховщика, — в рабочем порядке. Впредь внимательней смотри, куда тебя приглашают. Это хорошо, что я тебя лично знаю, знаю, что ты парень аккуратный и лишнего себе не позволяешь, а то ведь на большие неприятности можно нарваться.
— Все понял, Пал Аркадьич, все понял. Меня здесь уже нету, — пятясь задом, бригадир вылетел из офиса, как пробка из бутылки шампанского, бойцы попрыгали в джипы и испарились.
Страховой шеф сидел бледный и растерянный. Полковник Павел Аркадьевич достал из кармана калькулятор и показал его страховщику:
— Видел? Это калькулятор для предварительных расчетов. А для окончательных будет калькулятор Калашникова. Так вот, чтобы до окончательных расчетов дело не доводить, с тебя предварительно причитается шестьдесят тысяч зеленых.
— Почему шестьдесят-то? Утром шел разговор о пятидесяти!
— Это было утром. А с тех пор много чего случилось. Ты сюда приехал?
Приехал. Валентина с его отморозками приволок? Приволок. Мне беспокойство причинил? Еще какое. Ты что думаешь, мне приятно твою рожу видеть, думаешь, разговор с Валентином мне ничего не стоит? Вот и плати, мил друг. За все в этой жизни приходится платить, и это еще большая удача, если — деньгами. Вот так вот. И больше я тебя не задерживаю. Свободен. На сегодня. Деньги — завтра. И никаких фокусов.
Страховщик, к этому моменту совсем позеленевший, вскочил и мгновенно исчез вместе со своими приближенными. Полковник повернулся к Витьке, сияющему от удовольствия:
— Ты тоже не больно-то сверкай. За тебя люди хорошие попросили, вот и вся радость. А так ты никто и звать никак. Завтра этот деятель тебе принесет шестьдесят — двадцать нам, сорок себе оставишь. Больше ко мне не обращайся, у меня и без тебя дел хватает.
Витька посерьезнел.
— Конечно, Павел Аркадьевич, я все понимаю, не вчера родился. Большое вам спасибо.
— То-то. Ну, будь.
Эфэсбэшники поднялись и с деловым и серьезным видом покинули офис.
Витька окинул всех присутствующих торжествующим взглядом петуха на насесте: знай, мол, наших! С какими я людьми знаком!
На этом все закончилось. Витька ходил радостный до конца дня, к вечеру я решилась, зашла к нему в кабинет, села и спокойно сказала:
— Витя, как я понимаю, инцидент исчерпан. Деньги ты вернул, так что разойдемся красиво. Я увольняюсь, можешь расчетные мне не платить.
— С чего это вдруг? — Витька аж подскочил на месте. — Какое к тебе отношение имеет то, что я деньги вернул? Это я сам постарался, знакомства у меня нужные есть. А за тобой долг — пятьдесят тысяч баксов. Я тебе срок две недели когда поставил — вчера? Значит, на сегодня уже тринадцать дней осталось.
Ну и Витька, ну и жох! Еще пятьдесят тысяч хочет получить, нажиться на этом деле! Я разозлилась, но держалась пока в рамочках.
— А не пошел ли бы ты, Витя, куда подальше, — сказала я, выражаясь Витькиным языком, надеясь, что так он скорее поймет. — Денег этих у меня нет, взять их негде, тебе возместили почти все, фирма твоя теперь не разорится, так что давай уж по-мирному расстанемся. Тебе со мной ссориться резону нет: если устроишь мне что-нибудь, то милиция тобой точно заинтересуется — они там еще с Лериной смертью не разобрались, а тут еще один труп будет. А что ты меня Лешкиной смертью пугал, так ты, Витюша, можешь свои угрозы засунуть кое-куда.
Чтобы их осуществить, огромные деньги киллеру платить надо, а я ведь тебя очень хорошо знаю, ты, Витюша, скупердяй, каких мало, за лишние сто баксов удавишься.
— Ишь как заговорила, осмелела, а я с тобой и связываться не буду.
Деньги я получил, это верно, правда, придется десять тысяч эфэсбэшникам отдать, ну да ладно. А про тебя я шепну несколько слов ребятам из страховой компании, и они все из тебя вытрясут, до копейки.
Вот тут я рассвирепела окончательно, и мне стало море по колено.
— Ах так? А знаешь, что я этим ребятам из страховой компании расскажу?
Что деньги эти были не у Леры, а у меня, что, когда Лера пропала, я сразу тебе позвонила, а ты велел мне сказать, что деньги были у Леры и что они пропали, а сам быстро подъехал и все деньги у меня забрал. И все, больше они от меня ничего не добьются. А дальше твое слово против моего, у Леры не спросишь, она уже на том свете.
А кто твою Леру пришил, я понятия не имею, может, жена твоя киллера наняла, надоело ей, что ты по бабам шляешься.
Нехорошо было так говорить, все-таки его жена была когда-то моей близкой подругой, но уж очень он меня вчера разозлил, пугая смертью сына!
— Ах ты! — несмотря на Витькин богатый ругательный запас, у него уже не было слов. — Ты погоди, у меня еще в запасе на тебя кое-что есть, разные методы.
— У меня тоже кое-что есть, — я закусила удила, — как думаешь, если я всю дискету с минусовыми файлами, всю эту двойную бухгалтерию в налоговую отнесу, обрадуются они? Там за столько лет накопилось? Укрывательство от налогов, штрафы в тройном размере! После этого никакой фирме не подняться. А мне что, я ни за что не отвечаю, отвечают директор и бухгалтер, так что твою фирму я с удовольствием увижу в гробу в белых тапочках!