Дождавшись, когда утихнет корёжившая левую половину лица боль, я опустился на корточки и принялся обшаривать карманы валявшегося без сознания скупщика.
Жгут. Несколько пустых колб, тонкое стекло которых пронизывала серебристая вязь алхимических рун. Упаковка пластыря. Бинты. Складной нож со сточенным лезвием. Свёрнутая в моток пластиковая трубочка с толстой иглой на конце. Резиновая груша.
Негусто.
Что во внутренних карманах?
Намертво запечатанные пробирки с кровью, стянутые аптекарской резинкой. Блистер непонятных таблеток. Алхимический анализатор. Шприцы. Пузырёк с янтарной жидкостью...
Ага! Бумажник!
Натянув снятую с так и валявшегося без сознания скупщика крови спортивную куртку, я на ходу сунул кепи в карман, накинул на голову капюшон и, добавив тяжёлым ботинком уже начавшему ворочаться охраннику, поспешил к подземке. Проблема с деньгами отступила на второй план — обнаруженной в кошельке стопки пластиковых банкнот на первое время должно было хватить, — и значит, следовало без промедлений отсюда убираться. И жандармы прикормленные могут на поиски налётчика броситься, и медицинской помощью озаботиться следует незамедлительно. Счёт на минуты пошёл — инъектор окончательно сдох, да и «валиорола» всего две таблетки осталось.
Сбежав по ступенькам в подземку, я сунул банкноту в приёмник турникета и прошёл, не забыв выудить обратно пластиковый прямоугольник, цифра «98» в центре которого сменилась чуть менее ярким номиналом «96». Остановившись в просторном вестибюле, я невольно замешкался, пытаясь разобраться в тускло светившихся информационных панелях. Народу внизу оказалось куда больше, чем на улице; прекрасно ориентировавшиеся в сложной системе указателей ординары сновали из стороны в сторону, а вот меня сразу же толкнули в спину. Левый локоть кольнула невыносимо длинная игла боли, опустевший блистер обезболивающего отправился в урну, но легче от принятых таблеток не стало. Только голова закружилась.
Буквы на информационных панелях начали расплываться в сплошное мутное пятно, и, решив не терять время, я наугад направился по одному из уходивших во тьму коридоров, с обеих сторон которого тянулись ряды бесчисленных дверей. На висевших у самого потолка табло размеренно сменяли друг друга постепенно наливающиеся багрянцем цифры — шёл обратный отсчёт оставшегося до перехода времени. То одна, то другая дверь с тихим шорохом закрывалась, потом вновь распахивалась, и из неё вываливали толпы перенесшихся неведомо откуда ординаров. Впрочем, ранним утром на окраине дел ни у кого не было, и большая часть прибывших использовала эту станцию для пересадок.
Нет, всё же как хорошо со служебным допуском — нацепил магофон, и центральная диспетчерская тебя, словно неординара, через наземные порталы куда угодно отправит. А тут...
Названия мест отправления на информационных панелях после каждого переноса менялись, но, заметив, что в этом коридоре все как одна двери ведут в Порт, я вернулся обратно ко входу в подземку. Проскочил в толчее мимо двух жандармов, высвечивавших фонариками лица спешивших по своим делам горожан, и юркнул в следующий проход. Удачно — надпись «Старый сад» говорила сама за себя.
«Верхние пруды», «Мельница», «Зоосад», «Зелёные ряды» — не то.
«НИИПИЩЕПРОМ», «Третий холодильник», «Вторбаза» — не то.
«Проходная», «Вторая централь», «ЦПСГОС» — уже ближе.
«Пер. Складской и Транзитной», «Семнадцатый квартал», «КСГО»...
Есть!
Запрыгнув в уже начавшую закрываться дверь, над которой малиновая «тройка» сменилась «двойкой», я перевёл дыхание, готовясь к скорому переносу на Плантацию. И всё же вздрогнул, когда погас свет. На миг почудилось, будто пространство расслоилось и вместе с ним развеяло в прах и меня. Потом неведомая сила куда-то потянула, закрутила штопором и вновь слепила в единое целое.
Сознание на миг отключилось, а в себя я пришёл уже на бетонном круге телепорта — конечный пункт был слишком незначительным с точки зрения логистики, и станцию подземки здесь построить не удосужились. Если не ошибаюсь, чтобы отсюда убраться, придётся пешочком пройтись до «Семнадцатого квартала».
Сойдя с бетонного круга, на котором пентаклем сходились толстенные стальные балки, я немного постоял, дожидаясь, пока утихнет головокружение, но лучше не становилось. Наоборот, окружающее пространство пустилось в пляс, а стоило сделать шаг, меня и вовсе, что называется, повело. Каким образом удалось устоять на ногах, даже не знаю. Повезло, не иначе.
Будто пьяный, я прошёл мимо серого двухэтажного здания КСГО — комплекса санитарно-гигиенического обслуживания, — едва разминувшись с компанией работяг, перешёл через дорогу и свернул к жилому дому, на первом этаже которого располагались всевозможные магазины, конторы и забегаловки. Впрочем, яркие огни запыленных вывесок давно уже проиграли схватку наползшей с «Плантации» серости, и всё здесь выглядело на редкость унылым и обветшалым.
Мне, само собой, на это было наплевать, куда важней казалось вспомнить, сколько ступенек перед крыльцом стоматологического кабинета «Добрый доктор». Если их там больше пяти — придётся забираться ползком.
По счастью, ступеней оказалось всего три. Тем не менее я умудрился запнуться и едва не вышиб стекло входной двери. Повис на ручке, потом ухватился за косяк и протиснулся внутрь.
— Вам назначено? — всполошилась выскочившая из-за стойки администратор в белом халате.
— Доктор у себя? — шагнул я по направлению к приёмному покою.
С негнущихся пальцев левой руки сорвалась капля крови и, ударившись о кафельный пол, разлетелась на мелкие брызги. А следом о кафельный пол ударился и я сам. Растянулся со всего размаху, во весь рост. Но боли не было. Больше — не было. Осталась только серость, в которой гасло всё: боль, воспоминания, переживания, страхи...
— Второй набор в операционную! — Знакомый голос на миг скальпелем рассек накатившую со всех сторон пустоту, но мгновение спустя серое ничто всё же сумело растворить в себе весь остальной мир.
Сергио
К тату-салону «Сломанный паук» Сергио подошёл через пару минут после того, как позёвывавший охранник поднял закрывавшие окна полуподвального помещения металлические жалюзи. Впрочем, сонливость не помешала вышибале вовремя среагировать на появление заявившегося во внеурочное время посетителя и ненавязчиво перегородить ему дорогу во внутренние помещения.
— Не открылись ещё, — внимательно оглядев альбиноса, пробухтел сложивший на груди изукрашенные татуировками руки высоченный ординар. — Попозже приходи...
— У меня личное дело к мастеру, — намеренно выделив последнее слово, улыбнулся Сергио.
— А нету никого, — развел руками охранник; тёмно-синие узоры наколок пришли в движение и, будто стекляшки в калейдоскопе, сложились в новые фигуры. — Мертвец через час должен появиться, Великий и Ужасный во второй половине дня принимает.
— Мне нужен Ив Сибель, — заявил оценивший мощь и разнообразие вложенных в татуировки заклинаний альбинос.