— Хорошо, — кивнул советник короля. — Якоб?
— Вильям Чесмарци, я вам про него рассказывал, — указал на легонько склонившего голову долговязого мужчину Ланье.
— Еще есть вопросы? — внимательно оглядел присутствующих герцог. — Нет? Тогда не смею вас больше задерживать…
III
Из адмиралтейства мы отправились в особняк тайной службы, располагавшийся неподалеку от площади Трех Каналов. Неприметное серое здание, конюшни на заднем дворе, рядом — заросший грязью канал, мутные воды которого лишь изредка тревожили проплывавшие мимо лодки.
Внутри оказалось ничуть не лучше: обшарпанные стены, прогибающиеся под ногами доски пола, скрипящие петли дверей. А еще — смутно уловимый аромат благовоний.
— Каждое утро здание обходят братья-экзорцисты, — пояснил заметивший мое недоумение Малькольм Паре. — Раз в декаду проверяем всех сотрудников.
— А Ланье как-то без энтузиазма отнесся к приказу работать с орденом, — настороженно заглянул я в приготовленную для меня комнату. Стол, стул, кровать и умывальник. Единственное окно наглухо ставнями закрыто.
— Думаешь, ему интересно делиться своими секретами? — усмехнулся Паре. — Располагайся пока. Здесь переночуешь.
— И еще вопрос, — остановил я уже отправившегося по своим делам графа. — Разве нельзя было просто договориться с адмиралом и отплыть к острову без всей этой помпы?
— Не все так просто, — поморщился Малькольм, но ничего объяснять не стал. — Сейчас пришлю кого-нибудь проводить в оружейную.
— А что насчет обеда?
— Распоряжусь. — Граф зашагал к лестнице, уже на полпути обернулся и предупредил: — Если вернетесь с пустыми руками, прикрыть тебя от Ланье не смогу. Имей в виду.
— Вас понял, — только и вздохнул я.
А чего непонятного? Проиграешь — сожрут. Все как обычно, только ставки теперь высоки как никогда, да и к пирогу уже очередь выстроилась. Ну да не в первый раз, а дадут Святые — и не в последний…
Походив по комнате, я решил хоть немного отдохнуть, разулся и прямо в одежде завалился на нерасправленную кровать. Завалился — и сам не заметил, как забылся на редкость беспокойным сном. Да оно и неудивительно: ночью выспаться толком не получилось. Не до того было…
Когда продрал глаза, на столе уже стоял поднос с глиняным горшком, кувшином и кружкой. В горшке оказалось запеченное с овощами мясо, в кувшине — яблочный сидр. Наскоро перекусив, я перелил остатки сидра в кружку и взгромоздился на широкий рассохшийся подоконник. Впрочем, ничего интересного на улице не обнаружилось. Захламленный задний двор, высокий забор, мутная вода и потемневшая от сырости каменная облицовка канала. Дальше — задворки столь же скучных и неприглядных домов с неровной черепицей крыш, вывешенным на веревках бельем и кучами мусора. То еще местечко.
В дверь постучали, когда кружка с сидром опустела, а мой взгляд лениво скользил вдоль извилистой трещины, исчертившей оштукатуренный потолок.
— Господин Март, — привлекая внимание, кашлянул неприметный господин средних лет, — было распоряжение проводить вас в оружейную…
— Ну, раз распоряжение… — соскочил с подоконника я. — Надеюсь, оно не только оружия касается?
— Не только, — отступил в коридор неприметный. — Если чего-то не окажется на складе, к завтрашнему утру подготовим.
— Вот и замечательно, — улыбнулся я, провел ладонью по колючему подбородку и решил при первой же возможности разжиться бритвой.
Последний раз бывать в оружейной мне довелось лет пять назад, но за прошедшие годы она ничуть не изменилась. А вообще оружейной этот подвал продолжали называть исключительно в силу традиций. На самом деле он давно превратился в огромный и порядком захламленный склад, из недр которого кладовщики извлекали большую часть того, что требовалось агентам тайной службы «еще вчера».
И никого уже не удивлял тот факт, что щеголявший лоснящимися локтями сюртук писаря висит по соседству с платьем зеленщицы, а плащ норвеймского сборщика податей небрежно наброшен поверх мундира капрала столичной Стражи. Оружия, впрочем, там тоже хватало: мечи, кистени, абордажные сабли, топоры, алебарды, арбалеты и прочие орудия смертоубийства занимали несколько вовсе не маленьких залов. А еще доспехи, амуниция, конская упряжь…
— Чем могу служить? — оторвался от толстой амбарной книги сидевший за скособоченной конторкой бородач и откинул с глаз падавшие на лицо лохмы. Огоньки свечей в стоявшем по левую руку канделябре затрепыхались, и на стенах погруженной в полумрак комнаты забегали тени.
— Пару комплектов исподнего, рубашку, нательную фуфайку и штаны. Пояс, перчатки, бритву, дождевик, легкую кольчужную безрукавку, абордажный палаш и кинжал к нему в пару. Ножи… ножи буду подбирать сам, — выпалив все это на одном дыхании, я дождался, пока лохматый кладовщик перепишет мои пожелания на отдельный листок, и продолжил: — Огниво, трут, кремень и пару точильных брусков. Еще — фляжку полынной настойки.
— Допуск в «серую» комнату оформлен? — оторвался от записей бородач.
— Оформлен, — подтвердил сопровождавший меня господин.
В «серой» комнате хранились самые разнообразные эликсиры и микстуры, многие из которых за считаные мгновения могли отправить человека на встречу со Святыми.
— Минуту, — махнул рукой с гусиным пером кладовщик, и на столешнице стало на несколько клякс больше. — Макс!
Из завешенной плотной тканью двери выглянул молоденький парнишка, сноровисто измерил мой рост, ширину плеч, обхват груди, шеи и головы и, не говоря ни слова, убежал обратно. Я же в сопровождении своего неприметного спутника отправился в зал с ножами.
Впрочем, на стендах и полках там лежали не только ножи, но и удавки, стилеты, метательные пластины, трости со скрытым внутри клинком и трости, стреляющие отравленными иглами. Еще — шипованные и обычные кастеты, раскладные дубинки, струны, остро заточенные булавки и больше похожие на миниатюрные копья шпильки.
И, хоть подобные изыски были мне без надобности, задержаться здесь пришлось надолго. К сожалению, необходимость без лишнего шума и пыли отправить в мир иной ближнего своего возникает куда как чаще, чем полагается изначально. Особенно в делах, подобных предстоящему. С берега оно все видится несколько по-иному…
В итоге я отобрал пару ножей, на всякий случай сунул в карман удавку и конечно же не забыл про шило. Если появится нужда наделать в ком-нибудь несовместимых с жизнью дырок и при этом не перепачкаться с головы до ног в крови, заточка окажется как нельзя более кстати.
— Все? — уточнил прислонившийся к дверному косяку подручный Малькольма Паре.
— Все, — кивнул я и с отобранным оружием отправился к кладовщику.
Тот скрупулезно внес каждую единицу в амбарную книгу и указал на стол в противоположном углу комнаты, где уже лежали заказанные мной вещи.
Наскоро просмотрев мелочовку, я вытащил из ножен палаш и принялся изучать клинок. Слегка изогнутое лезвие с полуторной заточкой; полностью закрывающая кисть чаша, изнутри обтянутая кожей. У пяты клинка непонятное клеймо: не крылатый трезубец королевской оружейной палаты, а оскалившаяся волчья голова. Ладно, в руке вроде нормально лежит, да и в ход его, будем надеяться, пускать не придется.