Дождавшись, когда шум моторов стихнет, мы снова выбрались на дорогу и заспешили по направлению к Механоремонтному заводу. На нашу удачу больше никто по пути не попадался, правда, несколько раз приходилось сворачивать на соседние улочки и огибать работяг, кучковавшихся перед воротами превращенных в кустарные мастерские цехов.
– Вон свалку видите? – указал я на запорошенную снегом кучу всякого хлама, сваленную у заводской стены. – Собирайте инвентарь, а я пока прошвырнусь.
– Куда еще? – как-то очень уж нервно среагировал на мое заявление пиромант. – Нарвешься на дружинников…
– С деньгами у нас напряг, так? – Я охлопал себя по карманам, проверяя, не торчит ли откуда чего запрещенного к ношению. Да нет – и обрез и пистолет в глаза вроде не бросаются. – За квартиру придется платить и кушать тоже надо. А харчи подорожали…
– Сегодня на заводе день зарплаты? – прищурился Ветрицкий и, стянув рукавицу, вытер загноившийся глаз.
– Там продуктовая лавка есть. – Оглядевшись по сторонам – никого, – я вытащил из кармана чаромет. Место здесь, надо сказать, глухое: с одной стороны бетонный забор завода, с другой длинные стены каких-то полуразвалившихся бараков. И, судя по отсутствию на снегу следов, в этот переулок случайные люди не забредают даже отлить.
– Охрану нам на хвост посадить хочешь? – забеспокоилась Вера. – Мало тебе Дружины?
– Успокойся. – Выщелкнув аккумулятор, я зашвырнул чаромет в кучу мусора. – Бартерную операцию проводить пойду.
– Сдурел?! – в один голос завопили Напалм и Вера. Вот ведь спелись… Ветрицкий, тот молча отвернулся и принялся вытаскивать из-под снега какую-то ветошь. – Запалишься!
– Не каркайте, – усмехнулся я и направился к выходу из проулка. – Вернусь минут через десять – чтоб готовы входить были.
– Слушай, Лед, – никак не мог успокоиться пиромант. – Это не та вещь, которую можно просто так взять и толкнуть. Вопросы возникнут.
– Я им паспортные данные оставлять не собираюсь. – Мне пришло в голову, что в доводах Напалма есть рациональное зерно, но другого способа разжиться харчами в ближайшее время могло и не подвернуться. А нам залечь на тюфяки на несколько дней точно придется. И уж лучше из норы нос в это время вообще не выказывать. – Не парьтесь, нормально все будет.
Продуктовая лавка обнаружилась именно там, где ей полагалось быть, – на первом этаже дома напротив проходной завода. Несмотря на довольно раннее время, у ее дверей уже толпился народ, и между лабазом и пропускной постоянно курсировали работяги. Заводские охранники дотошно обыскивали возвращавшихся от лавки мужиков, и становилось понятно, что бегали те вовсе не за водкой. Хотя, может, они там соточку-другую и пропускали?
Когда уже подошел к обшарпанному двухэтажному дому, окна первого этажа которого были забраны толстыми железными прутьями, ржавые створки ворот Механоремонтного завода со скрипом разошлись в разные стороны, и на улицу медленно выехали три жутко бренчавших на ходу грузовика. Судя по обшитым стальными листами кабинам и высоким бортам – из них пытались сделать какое-то подобие броневиков, вроде тех, что использовали при штурме Пентагона. Осталось только крупнокалиберные пулеметы смонтировать. Эти как-то очень уж неуверенно вывернувшие на расчищенную от снега дорогу машины сопровождал уазик с синей полосой на борту, а замыкавший колонну гусеничный тягач тащил за собой артиллерийское орудие.
Дымившие папиросами на крыльце продуктовой лавки мужики в испачканных пятнами машинного масла ватниках настороженно посторонились при появлении чувака с опущенной на лицо вязаной шапочкой, и я спокойно зашел внутрь. А вот дежуривший в темном коридоре рядом с зарешеченным окошком для выдачи продуктов охранник сразу же схватился за «дырокол».
– Поосторожней с агрегатом, – не делая резких движений, предупредил его я. – Еще отстрелишь кому чего. Будь это ограбление, так бы сразу и сказал.
Мужичок, складывавший банки тушенки в пошитую из кожзама потертую сумку, при этих словах нахлобучил на голову ушанку и пулей выскочил наружу.
– Гюльчатай, открой личико, – одернув слишком короткий белый халат, попросил крепкого сложения продавец и облокотился на прилавок.
– Фамилия моя слишком известна… – не обращая больше никакого внимания на нерешительно замершего охранника, я вытащил из кармана оправленную в металл кварцевую пластину и выложил ее на прилавок. – Возьмете?
– Заряженная? – окинул меня внимательным взглядом продавец.
– Типа того, – пожал плечами я.
– И ворованная, – вполне себе утвердительно заявил присмотревшийся к золоченым контактам аккумулятора парень. При этих словах охранник шагнул куда-то вбок, и стало понятно, что беседа может перейти в нежелательную плоскость.
– Не факт, – уставился я на продавца. – Скажем так – сэкономленная.
Встрепенувшийся парень отыскал взглядом на моем рукаве оставшуюся от повязки полосу, которая заметно выделялась своей чистотой, и потер приплюснутый нос:
– Сколько хочешь?
– Продуктами возьму. – Удостоверившись, что охранник вновь вернулся на свое место, я снял со спины ранец. – Не против?
– Только за, – флегматично пожал плечами продавец, который наверняка принялся прикидывать, насколько меня получится нагреть. – Выбирай.
– Тушенки банки три дай, – присмотрелся к расставленным на полках за его стеной продуктам я. – Хлеба пару булок, макарон две пачки, пачку перловки, две плитки шоколада…
– Э! Э! Ты куда разогнался? – завопил парень. – Хватит уже!
– Хоть плитку шоколада добавь, выжига, – укорил я продавца и, заметив его недовольный вид, добавил: – Не жмись, я еще один достать могу – внакладе не останешься.
– Хрен с тобой, – швырнул на прилавок шоколадный батончик парень. – Должен будешь.
– Не сомневайся. – Кое-как утрамбовав продукты в ранец, я рассовал по карманам фуфайки две банки тушенки и направился на вход, но у самой двери остановился: – Ты вечером работаешь?
– До семи.
– Тогда заскочу, – распахивая дверь, соврал я и поспешил к углу дома. Вряд ли они, конечно, мне на хвост упасть решат, но подстраховаться не помешает. Да нет, чисто вроде. Если гадость какую и замыслили, будут вечером ждать.
На всякий случай сделав крюк по дворам, я обогнул обветшалые двухэтажки и вновь вывернул к покосившемуся, а местами и вовсе обвалившемуся забору, дыры в котором были заделаны сеткой-рабицей и колючей проволокой. Выглянувший из-за угла Напалм замахал Вере и Николаю.
Я только усмехнулся, когда они с заваленными всяким хламом волокушами потащились через пустырь к укрывшему меня от ветра дому. Ну и видок у них! Даже запыленный камуфляж девушки вполне органично на фоне двух устряпанных известкой пуховиков смотрится. Ну думаю, нас теперь и знакомые с первого взгляда не признают. Лучше бы, конечно, вечерних сумерек дождаться, но полдня на улице куковать – это перебор. Вот было бы где пересидеть…