—Она уже началась, — осторожно подобравшись к краю крыши, заявил Кузнецов. — Вон как суетятся!
—Да ну? — Я перебрался к нему и убедился, что опер прав. — Вовремя мы с улицы убрались!
—Осторожней, — потянул меня обратно федерал. — Глянет кто вверх — и что делать будем? Тут с крыши на крышу не попрыгаешь.
—Да понятно, — кивнул я и завороженно уставился на мельтешившие внизу фигурки. Сверху они казались дурно нарисованными карикатурами, но ничего смешного в уродцах не было. Напротив, от их методичности становилось не по себе. Вовремя спрятались, очень вовремя. — Ох-ох-ох, что ж я маленьким не сдох…
—Успеешь еще, — успокоил меня Кузнецов. — Всему свое время…
—Иди ты! — ругнулся я и вновь улегся на крышу. — Не полезут они к нам, как думаешь?
—Мозгов не хватит, — уверенно заявил опер и принялся снаряжать патронами магазин снайперской винтовки.
—Что за ствол? — заинтересовавшись, спросил я.
—«Винторез».
—А чего «Выхлоп» не взяли? Проблемы со снабжением?
—Мы тут войну начинать не собирались, — усмехнулся Кузнецов. — Для наших целей и девяти миллиметров за глаза. Про разницу в весе вообще молчу.
—А в принципе сложно «Выхлоп» достать?
—Смотря кому, — пожал плечами федерал и с винтовкой в руках вернулся к краю крыши. — Без связей и «калаш» достать проблематично. Не о «пятнах» речь, само собой. Ну и деньги серьезные нужны.
—Ясно, — кивнул я. Выходит, либо бригаду Шилова подогревают со стороны, либо со старых времен захоронки остались. Больше им крупнокалиберными снайперскими винтовками разжиться негде было.
—Ты как, кстати, себя чувствуешь? — спросил вдруг опер.
—Лапы ломит и хвост отваливается.
—Это понятно, мне больше морально-психологическое состояние интересно.
—А что такое?
—Ну, — усмехнулся Кузнецов. — Ты же умер вроде. А тут такая насыщенная жизнь началась. Не хочется обратно в уютную могилку?
—Хочется, — сознался я. — У безмятежного существования живого мертвеца есть масса преимуществ.
—Например?
—Например, в меня давно уже никто не стрелял. Очень давно. А за последние дни… — Я замолчал и махнул рукой: — Да ладно, чего уж там.
—Живым сложней приходится. Но ведь так интересней?
—Интересней? — оскалился я и указал на небо: — Вот сейчас зарядит дождь, и придется с крыши убираться. А в доме мутанты шастают!
—Удручающая перспектива, — заулыбался Кузнецов. — Но зато нет времени для жалости к самому себе, не так ли?
—Какая еще жалость? — уставился я на собеседника. — Ты о чем?
—Ах, меня убили! Ах, все умерли! Ах, не осталось никаких возможностей! Твои слова? Да ты бы никакими возможностями и не воспользовался в принципе! Либо бухал бы по подъездам, либо жил от зарплаты до зарплаты!
—Неважно, воспользовался бы я чем-нибудь или нет! — не выдержал я. — Главное, чтобы такая возможность была! Никто не должен решать за меня!
—Так за тебя уже решили, — ответил Кузнецов с неприкрытым пренебрежением. — Так и сдохнешь в своей норе, потому что за тебя так решили, или попытаешься добиться чего-то нового? Сам?
—Ну я и пытаюсь, — пожал я плечами. — Если что…
—Это не ты, это твои гормоны. Взялся бы за ум уже. Жизнь только начинается!
—Ты чего привязался вообще? Че хотел-то?
—Да так, — отвернулся опер. — Решил вдруг, что надо тебя взбодрить, пока не скис окончательно.
—Психолог выискался, — фыркнул я. — Все в порядке со мной. Понятно?
—Готов жить дальше?
—Умирать пока точно не собираюсь.
—Уже радует. И какие планы на будущее?
—Загад не бывает богат, — хмыкнул я. — Толку планировать-то? Тут не знаешь, что и через пять минут будет!
—Через пять минут мы будем сидеть на этой самой крыше, — пожал плечами федерал. — А планы на будущее в любом положении не помешают.
—Бла-бла-бла!
—Так и будешь в своей норе отсиживаться? Смотри, могу за тебя словечко замолвить.
—Это к вам, что ли? — поморщился я.
—А хотя бы?
—Не возьмут. Это раз. Не пойду. Это два. Добровольно записаться на курсы психологической коррекции? Да никогда!
—И почему? — уточнил федерал.
—Администрация пляшет под дудку инопланетян! А я к ним на побегушки не собираюсь!
—Глупости говоришь, — зевнул опер. — Не все так просто…
—Ой, да перестань ты! — отмахнулся я. — Скажи лучше: ты точно уверен, что звери и Алиса пробрались к кораблю?
—Очень на это надеюсь, — вздохнул Кузнецов. — Иначе просто не представляю, где их искать.
—А может, они уже внутри?
—Запросто. Но пока не будет отключена система безопасности, мы туда не полезем.
—Из-за возможности самоуничтожения транспортника?
—Или самоуничтожения транспортника, или же нашего уничтожения. Меня ни тот, ни другой вариант не устраивает, знаешь ли. Поэтому сидим, ждем.
—А как мы поймем, что дело сделано? — Прогнать мысль о том, что Алису уже тащат к чану с биомассой, удалось с трудом, но я справился. Так и так помочь ей сейчас ничем не могу. Только сам пропаду, если суетиться начну. — А?
—Легко, — вновь глянул вниз федерал. — Пока от искусственного интеллекта идут приказы, модели поведения биороботов постоянно меняются. Как только они зациклятся на чем-то одном, придет наше время.
—Уверен, что сумеешь это заметить?
—Не сомневайся, замечу.
—Лады, — вздохнул я, вытащил из рюкзака пакетик с орехами и предложил оперу: — Будешь?
—Ну ты и проглот!
—Нервное это, — усмехнулся я и отправил в рот несколько ядрышек фундука. — Так будешь, нет?
—Спасибо.
Кузнецов отсыпал себе полпригоршни орехов и вернулся к краю крыши. Я быстренько дожевал остатки, заложил руки за голову и закрыл глаза. Толком выспаться ночью не получилось, поэтому неудивительно, что вскоре мне удалось задремать. Уж лучше покемарить, чем сидеть и ждать у моря погоды. Хоть какая-то польза. Да и нервы успокоить надо. А то сорвусь…
Кузнецов растолкал меня, когда пятно едва просвечивавшего через серую пелену облаков солнца зависло прямо над крышей. Поморщившись спросонья, я потянулся, скривился от боли в мышцах и сглотнул вязкую слюну.
Чертовски хотелось курить. Просто чертовски.
Во сне я потягивал невесть где раздобытую сигаретку и, даже проснувшись, казалось, ощущал щекотавший нос запах табачного дыма.