– Эта скотина за лишнюю ночь на своих землях постоянно жертву требует. Рабов копит...
– А чего отпустили?
– Потому что убей мы их сейчас – все вокруг будет кишеть толпами ухкувцев. Даже двести шлемов не испугают, – поделился Гнев. – А так – тихий оазис.
– Но это же...
– Да, – рявкнул Горящий. – Именно так. Это – неправильно. Но у кого сила, тот и прав в этих землях. Сюда даже Дундэйл не суется. Бесполезно. Эти пятеро столько людей накрошили – ты бы знал...
– Ночью могут вернуться, – предположил Антаг.
– Лин – да, вояка его – да. А бабы и дурак не сунутся. Можешь не беспокоиться. Старик сюда один или с приятелем не пойдет. Голова на плечах имеется. Но я покараулю. – Горящий пылал от ярости.
– Хорошо, спасибо. – Командир Мечей вернулся в лагерь.
– Мрази, – не мог успокоиться Гнев. – Всесильные воины, мать их! Если бессмертны – то они великие! А если нет – в кусты, поджав хвост! И ведь приходится мириться. Убей сильную мразь – набежит куча слабых!
– Гнев...
– Иди спать, завтра вам придется долго идти, – прорычал Горящий.
Искатель потоптался на месте.
– Иди, говорю!
– Что он во мне увидел?!
– Предназначение твое небось. Иди, давай!
Лесоруб тяжело вздохнул и пошел в лагерь.
Привычный рев рога обозначил начало нового дня. Неприятная побудка. Гезеш в последнее время всерьез подумывал о том, чтоб отобрать «инструмент» у Антага и расколошматить его о дерево. Противный звук, от него нутро дрожит.
Мечи к такому подъему относились спокойно. Гезеш кутался в плащ, прищурившись, поглядывал на скользящие по озеру солнечные блики, а воины уже гремели доспехами, раздавались короткие команды десятников.
– Не хочу никуда идти, – поделился Джаззи. Шут, как и капитан Искателей, еще лежал на земле и недовольно морщился.
Слова приятеля подстегнули Лесоруба, и он решительно поднялся на ноги:
– Надо.
Джаззи насупился, рывком откинул плащ, но вставать не спешил.
– Подрываемся! – прогудел объявившийся Гнев. – Дорога дальняя!
– Когда я сдохну? – поинтересовался у неба шути тяжело сел.
Проклятый пропустил слова приятеля мимо ушей.
Идти никуда не хотелось. В голову лезли воспоминания о Серой Долине. Воображение рисовало столь же приятные образы будущей дороги.
– В Стургоде наотдыхаетесь. – Горящий приблизился к сидящему шуту, и тот вскочил на ноги.
– Отвали, костер ходячий!
Гнев гулко хохотнул.
Через час Дикие вышли на дорогу. И вновь в ушах грохот сотен сапог, вновь мучает тело доспех. Без последнего ходить не рисковали. Лучше потерпеть жару, чем при очередной встрече с «чудесами» Кимании получить клинком в голову или почувствовать клыки на горле.
Но, к удивлению Искателей, путь по землям Ухкува проходил довольно мирно. Мимо проплывали заросшие поля, густые чащи с мертвыми пятнами погибших участков леса, небольшие, по большей части затхлые озерца
Пару раз дозорные останавливали отряд, замечая в дорожной пыли свежие следы гигантской твари, но ни разу Дикие не подверглись атаке таинственного монстра. Ночевать старались на открытой местности. Антаг сказал, что так безопаснее. В лесу по ночам местное зверье наглело и могло напасть даже на столь крупный отряд. Памятуя о следах на дороге, Искатели с Мечом не спорили.
Вдоль тракта порою встречались древние столбы-указатели. Покосившиеся, прогнившие, испещренные старинными письменами. Могилы прошлого.
Перевести надписи не смог даже Гнев. На просьбу Гезеша Горящий отреагировал с удивлением, но иногда все же подходил к дорожным знакам и пытался разглядеть выжженные закорючки. Но каждый раз лишь разводил руками в немом бессилии.
Шесть сотен лет провожали столбы редких путников. Шесть веков ютились по краям омертвевшей дороги. Они видели много, но рассказать не могли.
Гезеш отметил, что на протяжении всего пути по Ухкуву им встретилось только одно поселение, с тем нервным лучником на вышке. Правда, удивительно, что в таких землях вообще кто-то жил.
Так и шли, оглядывая серые, унылые пейзажи заброшенной страны. И лишь на восьмой день увидели подобие города. Над березовой рощей, слева от дороги, показались шпили замка, и на следующем перекрестке Антаг уверенно повел отряд к поселению.
Им оказался старый, полуразрушенный замок. Прорехи в стенах были убого заделаны темными от времени бревнами. Ров вокруг давно пересох и зарос мусором. Покрытый мхом, а кое-где и травой, мост последний раз поднимался, наверное, еще до Безумия. Проход в замок преграждал частокол, за которым ждали Диких.
Над кольями торчали головы в нелепых шлемах, грозно поглядывали на незваных гостей самострелы. Антаг остановил отряд и снял с пояса клинок. Положив его на землю, командир отряда поднял руки и направился к частоколу:
– Дикий отряд Мечей! Мы не причиним вам вреда.
В замке промолчали. Но Гезеш видел, что защитники при словах Антага даже не пошевелились.
– Чего надо? – наконец прокаркал голос.
– У нас кончается провиант. Готовы торговать! – Меч не лукавил. Запасы, что путники заготовили в роще Лина Бовея, подходили к концу.
– Торговать? – оживился голос. – Арбалеты, мечи, доспех! Другое не возьмем.
Антаг обернулся на Диких, подумал и согласно кивнул:
– Хорошо!
– К воротам не подходите, перестреляем! – пообещал невидимка.
– Сколько еды за один меч дают, интересно? – пробормотал стоящий рядом с Гезешем Джаззи.
– Можно и без торговли обойтись, – буркнул Друз. Наемник с прищуром оглядывал замок. – Пригрозить сжечь их к едрене фене. Я клинок не отдам.
– Кровожадный ты, – заметил шут.
– Так проще, – невозмутимо откликнулся тот.
Ворота частокола отодвинулись, достаточно для того, чтобы прошел один человек, и из замка просочился невысокий мужчина. Грязный, в лохмотьях, с ржавым нагрудником. На потрепанном поясе висел кинжал.
– Есть мясо, есть хлебный корень, – протараторил посланник, жадно поглядывающий на доспехи Диких. Странный человек, и двигался необычно, будто прижимаясь к земле и в любой миг готовый бежать под защиту стен.
– Мясо какое? – деловито поинтересовался Антаг.
– Есть вяленое, есть свежее. Свежее дороже и его мало. Все разобрали до вас.
– Кто?
– Ходит тут много разных. Я не обязан помнить, – хищно осклабился человек.
– Дикие?
– А кто же еще, дикие-дикие.
Частокол вновь заскрипел, выпуская наружу двоих латников.