Тот наконец явился и принес с собой поднос с вяленым мясом и черствым хлебом, кувшин эля и кружки. Он опустил поднос на землю, присел на корточки и развязал веревки на руках пленников. Кандалы на ногах он оставил, только теперь Пан и Пру уже не были прикованы к шесту. Некоторое время он молча и сосредоточенно растирал запястья Пру, восстанавливая кровообращение, после чего извлек из-под туники склянку с густой мазью, которую принялся осторожно втирать в царапины и порезы на ее руках. Он предоставил Пантерре возможность самому позаботиться о себе, время от времени строго поглядывая на него. Лицо Тролля ничего не выражало, и по глазам его невозможно было догадаться, о чем он думает. Он долго возился с Пру, проявив неожиданную бережность, а потом кивнул на поднос и жестом показал, что они могут поесть. Он сидел, внимательно наблюдая за тем, как они утоляют голод, а когда Пантерра открыл было рот, чтобы заговорить, Арик Сарн отрицательно мотнул головой и вновь показал на еду и питье. «Всему свое время», — казалось, хотел сказать он, и Пантерра не стал настаивать.
Но едва они отодвинули поднос и допили эль, как он сразу же заговорил:
— Скоро к вам придет Таурег Сик, чтобы допросить вас. Будучи Матуреном Друджей, он решит вашу судьбу. Я буду задавать вопросы и переводить ответы, так как здесь больше никто не понимает ваш язык. Но будьте осторожны! Вы должны отвечать полно и точно. Я дал клятву, став заложником после обмена старшими сыновьями. Я не имею права скрывать правду, даже самые незначительные детали. Поступить иначе мне не позволяет честь. Вы поняли, что я вам сказал?
Пантерра прекрасно понял Тролля.
— Мы не скажем того, что не должно быть озвучено вами.
Сарн согласно кивнул головой.
— Да. Гроша спит и видит, как скормить вас своим Гончим. Он считает вас своей собственностью, которую несправедливо отняли у него, и он очень зол из-за этого. Он винит в этом меня, но его отец имеет право первенства, и Гроша знает об этом. И тем не менее мне, быть может, не удастся спасти вас. Таурег обожает Грошу и позволяет ему почти все, что тот захочет. А сейчас у него нет особых причин отказывать Гроше. Я сделаю все, что смогу, чтобы помочь вам. Но помните о том, что я сказал, отвечая на вопросы. Будьте крайне осторожны в том, что говорите и как.
— Почему вы помогаете нам? — вдруг поинтересовался Пан. — Вы нам ничем не обязаны, к тому же вы ведь совсем не знаете нас.
Тролль бросил на него непроницаемый взгляд.
— Разве было бы лучше, если бы я не помогал вам?
Внезапно за стенами шатра послышались чьи-то шаги, совсем близко, и Арик Сарн быстро встал и отвернулся. Мгновением позже из-за края занавеса высунулось плоское лицо Тролля, и он стал переговариваться с Сарном на их гортанном языке, к которому пленники уже начали привыкать. Сарн кивнул пленникам и жестом показал им, что они должны выйти в переднюю часть шатра.
— За вами пришли. Встретьте их как равные. Не выказывайте страха и делайте так, как я вам сказал.
Пан понятия не имел, как можно не выказывать страха, находясь в плену в лагере, среди тысяч и тысяч Троллей, каждый из которых мог убить их просто так, безо всякой причины. Но он взял Пру за руку и стал рядом с нею, глядя на полог шатра, выпрямившись и расправив плечи. Сарн окинул их быстрым взглядом и отступил в сторону, словно бы отстраняясь от них. Следопыты сочли это неблагоприятным знаком.
— Внимательно следите за тем, что я буду делать, — быстро проговорил Арик Сарн.
Звуки тяжелых шагов и голоса Троллей, подходящих к шатру, заставили их замереть на месте. Через несколько мгновений полог шатра откинулся, внутрь вошли несколько Троллей в доспехах. Пантерра сразу же понял, кто из них Таурег Сик, по тому, с каким почтением и подобострастием относились к нему Тролли, сопровождавшие его. Это было ясно по языку их тел и молчанию. Вождь, казалось, заполнил собою все пространство шатра. Тролли были высокими, но Таурег Сик выглядел настоящим гигантом. Рост его превышал восемь футов, а весил он никак не меньше трехсот фунтов, и это были кости и мускулы, а отнюдь не жир. Гроша, стоявший справа от отца, насупил свои темные брови над холодными глазами и, без колебаний шагнув вперед, заговорил обличительным тоном, сердито указывая на Пантерру, Пру и своего кузена. Вождь слушал сына несколько секунд, а потом одним властным движением руки и резким окриком заставил разъяренного юношу замолчать.
Таурег Сик шагнул вперед, оказавшись лицом к лицу с пленниками. Его огромное тело покрывали чешуйки, толстые и грубые, как кора дерева, а невыразительное плоское лицо было исчерчено шрамами. Он молча рассматривал пленников, пока тишина в шатре не стала угрожающей, а потом перевел взгляд на племянника и быстро задал тому вопрос. Сарн коротко ответил, а затем вопросы посыпались градом.
— Таурег хочет знать, откуда вы пришли, — негромко сказал Сарн.
Пантерра сделала глубокий вдох.
— Мы пришли из самого сердца гор, что к востоку от этой равнины. Эти горы — наш дом.
Тролли обменялись репликами.
— Таурег хочет знать, живет ли там только раса Людей или также и другие существа?
— Там живут несколько рас: Люди, Эльфы… Тролли, — он вовремя вспомнил что слово «Ящерицы» употреблять нельзя, — и Пауки.
После перевода последовал очередной вопрос:
— Сколько вас?
— Сотни тысяч, — солгал Пантерра.
После его ответа воцарилось недолгое молчание, а затем Матурен разразился очередной тирадой.
— Таурег никогда не слышал о вас. Как такое может быть, если ваш народ столь многочислен? Почему вы живете в горах, а не к югу отсюда, где раскинулись обширные пастбища с сочной травой?
И Пантерра стал отвечать, приукрашивая правду, когда это было необходимо: они до сих пор не спускались с гор, потому что не знали, безопасно ли это и не уничтожен ли весь остальной мир; они счастливы в своем уединении; они нашли место, где всего вдоволь, место, которое они способны защитить. После этого он сообщил, что у них надежные укрепления, способные противостоять захватчикам, и вообще их сплоченная община живет в долине, выходы из которой известны только им. Он не был уверен, что говорит то, что следует; он лишь знал, что должен дать понять, что любая агрессия или нападение извне обречены на неудачу.
Внезапно вопросы прекратились. Таурег Сик молча смотрел на Пантерру. Похоже, он что-то мысленно прикидывал. Пантерра ждал, стараясь придать своему лицу невозмутимое выражение и сохранить спокойствие. Но, по мере того как истекали секунды, по их неслышному падению в вечность он ощутил, что в чем-то допустил ошибку.
Словно подтверждая его опасения, Таурег Сик произнес что-то быстро и решительно, и Арик Сарн, повернувшись к Пантерре, сказал:
— Он говорит, что ты лжешь. Он хочет знать почему.
Пантерра, пытаясь найти правильный ответ, почувствовал, что у него перехватило дыхание.
— Я не лгу. Но меня беспокоит то, что он может со своей армией вторгнуться к нам, и я хотел, чтобы он решил, что мы — неподходящая для него цель.