— Да, это приятно, — согласился Асланян, — но это лишает меня свободы…

Я не принадлежу самому себе…

— Тогда, может быть, вам стоит подумать о том, чтобы поменять работу? Поменять своего хозяина? В конце концов, богатых людей в наше время много, а хороший повар — это настоящий художник, он ценится, если можно так сказать, на вес золота…

— Богатых людей действительно много, — солидно кивнул Аветик, — но Владимир Лазоревский — один.

— Лазоревский? — с хорошо сыгранным удивлением повторил Маркиз знаменитую фамилию. — Так вы — повар Лазоревского?

— Да, — подтвердил Аветик, — только прошу вас, не так громко! Служба безопасности моего босса следит за тем, чтобы никто не знал, на кого я работаю…

— Боже! — изумленно проговорил Леня. — Это просто знак судьбы… Но нет, я не могу этим воспользоваться…

— Что вы имеете в виду, — спросил Аветик, допивая вино, — чем воспользоваться?

— Нет, нет! — Маркиз замахал руками. — Я ничего не скажу, иначе у вас может сложиться впечатление, что я подстроил нашу встречу…

— Скажите, скажите, Леонид, если я чем-то могу вам помочь… Вы бывали в Армении, вы разбираетесь в настоящих винах — я должен сделать для вас все, что в моих силах!

— Нет, нет, — Леня продолжал отмахиваться, — нельзя! Нельзя использовать случайную встречу с благородным человеком…

— Я настаиваю! — Лицо Аветика, крупное и выразительное, как у римского патриция, стало серьезным. — В конце концов, я обижусь! Позвольте мне самому решить, могу ли я что-то для вас сделать!

— Ну хорошо, — Леня потупился и разлил по бокалам остаток вина, — дело в том, что я искал возможности поговорить с Лазоревским.., искал безуспешно — ведь это человек такого масштаба…

Ну, вы это понимаете лучше меня! И теперь.., вы подумаете, что наша встреча была не случайной…

— Нет, нет, я ничего такого не подумаю, — благородно отмахнулся слегка захмелевший Аветик от таких гнусных подозрений, — на свете бывают такие удивительные совпадения, которые и в голову никому не придут! А о чем вы хотите поговорить с Лазоревским?

— Простите, Аветик, — Маркиз снова стыдливо опустил глаза, — но вы сами понимаете — он большой человек, и ему может не понравиться, если я выдам его тайну… Я всей душой хотел бы.., у меня нет от вас секретов, но ему.., ему это может не понравиться!

— Да, вы правы… — задумчиво проговорил Аветик, — он действительно большой человек…

Еще минуту помолчав, он проговорил:

— Хорошо, Леонид, я попробую его уговорить… А как он найдет вас?

— Вот по этому телефону, — Леня протянул Асланяну карточку, на которой был крупно отпечатан номер мобильного телефона, недавно купленного Леней и оформленного на имя одинокой дряхлой старушки и еще ни разу не использованного.

* * *

Вечером Аветик Асланян был не в духе.

Он думал, как неосмотрительно дал обещание — под воздействием хорошего вина и душевного разговора… Однако слово было дано, а нарушать обещания было не в его правилах.

Поэтому, когда после ужина Владимир Лазоревский по заведенному у них обыкновению пригласил Аветика выпить рюмку коньяку, он выждал приличествующую случаю паузу, вежливо откашлялся и нерешительно проговорил:

— Встретил я земляка…

— Да? — Лазоревский поднял на своего повара вопросительный взгляд. После хорошего ужина он пребывал в благодушном настроении, но неуверенная интонация Аветика означала просьбу, а просьбы Лазоревский не любил.

— Да? — повторил он. — И что земляк? Ему нужна работа?

— Нет, у него есть работа, — Аветик чувствовал все большую неловкость, — дело в том… Не знаю, как вам и сказать… Он просил возможности поговорить с вами.

Говорил, что это очень важно.

Аветик протянул хозяину картонный квадратик с цифрами:

— Вот номер его телефона.

Лазоревский удивленно уставился на белый прямоугольник.

Очень многие добивались встречи с ним — кто-то хотел предложить совершенно идиотскую коммерческую идею, кто-то воображал, что его так вот запросто возьмут в штат одного из самых богатых людей страны; попадались и законченные кретины, сообщавшие, что приходятся ему близкими родственниками или незаконнорожденными детьми; очень часто ему пытались угрожать — ко всему этому он давно уже привык.

Но все эти бесчисленные претенденты на его внимание суетились, пытались дозвониться до него или переслать по почте или Интернету свои предложения, требования или угрозы, а этот человек высокомерно передает ему через Аветика карточку с номером телефона и хочет, чтобы он сам, он, Владимир Лазоревский, позвонил ему!

Это было необычно. Это было даже забавно. Это вызывало любопытство.

Еще одно обстоятельство играло большую роль.

Этим обстоятельством была телятина с козьим сыром по-провансальски, которую только что приготовил для него Аветик.

Телятина была божественна, впрочем, как все, или почти все, что готовил его повар.

После такой телятины отказать Аветику в просьбе было невозможно, тем более что он никогда, или почти никогда, ни о чем не просил.

Да еще и любопытство…

Неизвестно, какой из двух мотивов сыграл более важную роль, но Лазоревский взял в руку свой мобильный телефон и набрал семизначный номер, отпечатанный на карточке.

— Здравствуйте, Владимир Борисович, — тут же отозвался незнакомый, довольно приятный мужской голос, — вы разговариваете по защищенной линии?

Ваш телефон не могут прослушивать?

— Линия защищена, — подтвердил Лазоревский и взглянул на Асланяна, глазами велев ему выйти.

Повар мгновенно удалился, и Лазоревский проговорил:

— Я вас слушаю. У вас две минуты, чтобы кратко изложить суть дела.

— Мне хватит и минуты, — ответил незнакомец, — только сначала все-таки подключите скремблер: разговор действительно очень серьезный.

Почувствовав к неизвестному собеседнику невольное уважение, Лазоревский перешел к письменному столу и достал из верхнего ящика скремблер — насадку на телефон, предназначенную для шифровки и дешифровки речи. Его собеседник должен подключить к своему телефону такое же устройство, оно будет расшифровывать слова Лазоревского, а все, кто попытаются подслушать их разговор, услышат только бессвязный набор звуков.

Лазоревский включил скремблер и снова повторил.

— Я вас слушаю.

— По вполне понятным причинам я не могу представиться, — начал собеседник Голос его, искаженный скремблером, стал механическим и каким-то квакающим, но слова понять было очень легко. — Недавно у вас кое-что пропало…