Илюшин плотно задернул шторы, подошел к ночнику и выключил его: ему хотелось, чтобы глаза привыкли к темноте. Постояв с полминуты неподвижно, он решил все же рассмотреть, что за огоньки светились снаружи, сделал шаг к окну и оцепенел.
В комнате кто-то был. Рядом с Макаром слышалось прерывистое дыхание, словно человек долго мчался сквозь ночь и вот наконец добежал до укрытия, но боится, что его обнаружат, и старается дышать как можно тише.
Илюшин, напрягшись, бесшумно сделал несколько шагов туда, где должен был находиться выключатель, и обшарил глазами комнату. Бесполезно. Даже если бы он не задернул шторы минутой раньше, в комнате все равно ничего не было видно.
Дыхание стало слышно явственнее, словно человек подошел ближе к Илюшину, хотя шагов Макар не уловил.
– Кто здесь? – резко спросил он, одновременно присев и отпрянув в сторону.
Однако кем бы ни был тот, кто стоял, запыхавшись, в темноте, он не собирался нападать, ориентируясь по звуку. И отвечать, похоже, тоже не собирался. Шаря перед собой руками, Илюшин очень медленно и осторожно пошел к двери, возле которой был выключатель. Нащупать клавишу ему удалось только с третьей попытки, и он, внутренне подобравшись, ударил по ней ладонью и быстро обернулся.
Лампа зажглась, и пораженный Макар увидел пустую комнату. В тишине прозвучал последний вздох – и затих.
– Какого… – начал было Илюшин, но оборвал ругательство и подошел к шкафу. Секунда заминки – и он распахнул дверцы, сдвинул в сторону вещи, осмотрел пространство внизу. Затем заглянул под кровать, изучил стену и окно за шторами и остановился посреди комнаты, оглядываясь вокруг и чувствуя себя до крайности глупо и нелепо.
– Попробуем поискать происходящему логическое объяснение, – пробормотал Макар, снова усаживаясь на стул, но готовый вскочить в любой момент. – Дверь закрыта. В комнате кто-то дышал. Сейчас в ней нет никого, кроме меня. Вопрос – чем это можно объяснить?
Подумав, он встал, выключил свет и замер, прислушиваясь. На этот раз тишина не прерывалась ничем, кроме сигнала далекой машины. Постояв несколько минут, Илюшин опять включил свет и вздохнул. Самое простое объяснение отпало.
Он прошелся по комнате, наклоняясь к столу, кровати, даже к стулу. Остановился возле штор и покачал их, хотя был уверен, что неоткуда взяться такому сильному сквозняку, который мог бы раскачать тяжелую портьерную ткань. Постоял возле окна, ловя звуки улицы…
Ничего.
«Шумели в соседней комнате? – предположил Макар. – Ерунда. Даже если бы и шумели, я бы ничего не услышал».
Поколебавшись, он достал телефон, глянул на часы, поморщился и набрал номер. После четвертого гудка трубку взяли.
– Да, – буркнул сонный Сергей. – Макар, что случилось?
– Прости, что разбудил, – деловито сказал Илюшин без тени раскаяния в голосе. – Мне нужна твоя помощь. Представь, что ты ложишься спать, выключаешь свет и слышишь рядом с собой дыхание человека. Когда ты включаешь свет, наступает тишина, и никого нет. Чем бы ты мог это объяснить? И что бы ты стал делать?
Сергей помолчал.
– Для начала я бы проверил шкафы, под шкафами, кровати и под кроватями, – сказал он наконец. – А также другие комнаты.
– Других комнат нет, остальное я сделал. Еще варианты?
– Решу, что послышалось. Шум в ушах.
– Нет, не подходит. Процентов девяносто, что не послышалось.
– Решу, что попал в остальные десять, – упрямо пробубнил Бабкин.
– Серега!
– Ладно, подожди, нужно подумать. Значит, ты выключаешь свет и слышишь в комнате чье-то дыхание… Далеко?
– Не очень. В нескольких шагах от себя.
– Изобрази, – неожиданно сказал Сергей.
– Что?
– То самое. Дыхание. Изобразить можешь?
Илюшин послушно задышал в трубку.
– Как это волнующе… – издевательски протянул Сергей. – Кстати, у тебя прослушиваются хрипы в легких. По делу могу сказать вот что: иногда бывает, что звук раздается вдалеке, а кажется, будто источник его совсем рядом. То, что ты изобразил, при некоторой фантазии можно принять за шуршание шин по гравию.
– Точно! – Илюшин обрадованно щелкнул пальцами. – Спасибо, Серега, ты мне очень помог.
Положив трубку, Макар попробовал повторить услышанный звук и окончательно убедился, что версия Бабкина все объясняет.
– Мог бы и сам догадаться, – вполголоса заметил Илюшин, – впрочем, я шел в правильном направлении.
Не успел он закончить, как за дверью раздались приглушенные шаги.
– Уж шаги-то мне, наверное, не кажутся? – спросил Макар у ночника. – Или это тоже очередная слуховая иллюзия?
Он быстро подошел к двери, повернул ключ, приотворил ее и выглянул в коридор. Через одну комнату от него стояла Эля, готовая войти к себе.
– Добрый вечер, – поздоровался Илюшин.
– Добрый… – смущенно отозвалась она и добавила, словно оправдываясь: – Я думала, вы уже спите.
– Я действительно почти спал, – не соврал Макар. – Но мне показалось…
Он замолчал и увидел, как изменилось лицо девушки.
– Показалось – что? – переспросила она, и на лице ее отразилось что-то похожее на страх.
– Да так, ничего особенного, – протянул Илюшин. – Показалось, будто кто-то шуршит в моей комнате, а это была всего лишь машина за окном.
Эля покачала головой.
– Здесь все не так, как кажется, – тихо сказала она. – Пожалуйста, будьте осторожны.
Вошла в комнату и бесшумно прикрыла за собой дверь.
Утро выдалось и не пасмурным, и не солнечным, а так, серединка на половинку: облака тянулись по небу медленно, нерешительно, словно не зная, то ли остановиться и повисеть над городом, то ли плыть за лес, в сторону Анненска. И воздух в восемь утра был не прохладным, а холодным, и слабый весенний ветер завивался вокруг домов и просачивался в щели сквозняком.
Илюшин вышел из дома рано, решив прогуляться по старому району вокруг дома Шестаковых. Завтракать ему пришлось в компании Ларисы и Лени: оба собирались уезжать на работу, однако Лариса, по мнению Макара, была одета несколько легкомысленно для менеджера. Ели близнецы быстро, перебрасываясь им одним понятными шутками, почти не пытаясь подключить гостя к беседе. Лариса завила волосы и стала еще больше похожа на мать, что особенно бросилось в глаза, когда Эльвира Леоновна вошла в столовую – аккуратная, удивительно моложавая, с такими же, как у дочери, чудесными белокурыми локонами и гладкой, словно глянцевой, кожей. Она, похоже, никак не ожидала застать вместе со своими детьми Макара и всплеснула руками, увидев его.