Предаваясь радостно-идиотским мыслям, он не обращал внимания на несколько странное поведение охранников. Аборигены двигались будто ослепшие лунатики. Даже дистрофики прекратили свое постоянное дерганье из стороны в сторону – брели к пирамиде механическими куклами.
Не только Андрей не замечал ничего странного – все пленники будто ослепли. Радость от осознания, что опасность миновала, опьянила – не до наблюдательности народу стало.
Пережить запуск – это нечто. Адреналин высшей очистки.
Аборигены, почти добравшись до тлеющих останков «огурца», разом остановились, присели на корточки, замерли. Только тогда люди поняли – происходит нечто необычное. Поначалу пленники недоуменно переглядывались, не понимая, что им теперь делать. Некоторые даже неуверенно приблизились к чадящим кучкам «ногтей», ожидая приказа по их уборке. Охранники даже не шевельнулись.
Несколько минут народ переминался с ноги на ногу, уставившись на окаменевших аборигенов. Первым набрался наглости Киркоров. Немой здоровяк подошел к Чубаке, поводил у него перед глазами раскрытой ладонью, присел, вгляделся в закатившиеся зрачки охранника, пожав плечами, отошел.
Андрей, заметив, как у главного охранника из уголка приоткрытого рта потянулась струйка слюны, покачал головой:
– Да-а-а-а-а… Дела… Похоже, с нашей охраной не все ладно.
Народ загалдел разом – все старались перекричать друг друга. Прорвалось напряжение, вызванное запуском и в придачу отягощенное бредовым поведением аборигенов. Охрана на этот шум никак не отреагировала – все так и сидели статуями. Одна из женщин, осмелев, выбила из руки дистрофика связку дротиков. Оружие покатилось по земле, никаких последствий этот поступок не вызвал.
Киркоров тут же вырвал из лап Чубаки секиру, крутанул ее в руках, довольно осклабился. Андрей сомневался, что сумеет найти общий язык со столь непривычным оружием, но и сам вдруг резко захотел обзавестись чем-нибудь подобным. Поднял выбитый женщиной дротик, из-за пояса дистрофика осторожно вытащил топорик с длинным узким лезвием.
Странно, но, заполучив это нехитрое оружие, Андрей вдруг почувствовал себя гораздо увереннее, а мысли внезапно стали идеально ясными. Он понял, что сейчас надо делать. Завидев, что Кир топает в сторону горящего поселка, перекрикивая галдящую толпу, заорал:
– Стой! Склады горят – ты ничего не вытащишь оттуда! Эй! Хватит галдеть! Быстрее разоружайте охрану! Забирайте у них все оружие, пока они не пришли в себя!
Люди и без его указаний уже вовсю грабили аборигенов, но его крик подстегнул процесс экспроприации и придал ему некоторую конечную идею и смысл. Воплощением идеи явилось поголовное вооружение пленников и куча брошенного оружия – все люди себе забрать не смогли. Зачем они это делают, никто еще не понимал – сработал стадный инстинкт, разбуженный поступком Кира.
Андрей, не давая народу опомниться, вскинул над головой дротик:
– Кидайте все лишнее оружие в огонь! Не оставляйте охране ничего!
Но тут коса нашла на камень – люди не спешили выполнять этот приказ. Видимо, эйфория прошла, да и не было стартового толчка – никто сейчас не подал пример.
– Дрю, а на фига жечь? – нервно прокричал Гнус.
– Когда они очнутся от этой спячки, то не смогут за нами гнаться без оружия. А если и погонятся, мы без проблем отобьемся.
– Тьфу ты! – охнул Лысый. – Кому что, а Киркорову и Дрю лишь бы в побег сдернуть! Ты мало бегал? Да некуда здесь бежать! Толку от побегов ноль! Мало тебя лупили «эти»?
– Лысый, очнись! Больше некому нас лупить – охрана, похоже, в кому впала вся! Посмотри на них – этот запуск их окончательно доконал! Ты что, все равно их боишься? Ты, наверное, и тени своей уже боишься! Лысый, уходить надо! Такую удачу упускать нельзя!
– Дрю, да ты совсем спятил! Забыл?! Тележки с продуктами и битумом забыл?! Откуда-то эти тележки приходят ведь сюда! Тут вся планета принадлежит… «этим» принадлежит. Куда нам отсюда бежать?! Побегаем и попадем все равно к ним. Ладно, если просто изобьют, так ведь могут засунуть в место, по сравнению с которым этот поселок покажется раем земным. Вон Киркоров дальше всех убегал – его один раз четыре дня ловили. И что? Сам потом палочкой на полу нам написал, что вышел к целой крепости, где ЭТИХ были сотни. Пришлось ему назад поворачивать, прямиком в лапы наших дистрофиков. Это их планета – нам от них не сбежать. Мы, мать твою, будто космические робинзоны – наш корабль сгорел, мы здесь застряли навсегда.
Андрей упрямо покачал головой:
– Ошибаешься. Нам просто не повезло с местом.
– О чем ты?
– Здесь есть люди. Другие люди. Где-то обязательно есть территории, населенные людьми. Надо просто их найти.
Прапор, перебив начавшего было орать Лысого, спокойно уточнил:
– Андрюша, о чем ты? Какие здесь могут быть люди?
– Не знаю какие, но знаю, что они есть. Помните, у дальнего карьера Хач кость нашел? Нижнюю челюсть человеческую?
– Было дело. Только не факт, что она человеческая была. Это мы так… предполагали. Да и могла от самолета попасть туда – там ведь немало народа погорело.
– Верно. Но ведь это было месяца через два после того, как мы здесь очутились. А кость выглядела очень старой и ничуть не подгорела. Так что не из самолета он была.
– Из-за какой-то сомнительной кости ты целую теорию раздул? – хохотнул Лысый.
– Нет. Это я так, напомнил. Вон посмотрите на башню. Мы с Киром решили еще раз попробовать в побег пойти. Я, когда народ на раздаче ужина толпился, пару дней назад туда залез через пролом в задней стене. Надеялся найти наконечники от дротиков, которые метал тогда арбалет. Пригодилось бы вместо оружия. Наконечников не нашел. Зато нашел нечто другое. Там, на закопченной стене, проступил рисунок. Был нарисован поселок – большой поселок, раза в три больше нашего. И пирамида за ним – наша пирамида. Она была нарисована открытой. Причем открыты были и западная, и восточная половины. И из них выползали «огурцы».
– И что ты там еще видел? «Черный квадрат» Малевича? Или «Джоконду»? – не унимался Лысый.
– Нет. Больше я ничего интересного не видел. Но и этого достаточно. Рисунок был старый, и на нем был изображен рассвет этого поселка. А мы попали сюда спустя много лет, когда здесь наступил упадок. Остались в итоге одни старики да калеки, восточная половина пирамиды больше ничего не запускала, а западная… западная работала как-то странно… неравномерно… непонятно как… Сами ведь все знаете.
– И при чем здесь люди?
– Ты окончательно отупел? – разозлился Андрей. – Ты видел когда-нибудь, чтобы обезьяна или дистрофик рисовал? Ты вообще можешь представить, что они на подобное способны?
– Сомневаюсь… – честно признал Лысый.
– Вот! Раз рисовали не они, то кто? Ясное дело – до нас, получается, здесь тоже были пленники. И пленники очень похожие на нас. Эти твари нам не сильно удивились и обращались с нами явно опытно. Вспомните, они сразу разделили нас на мужчин и женщин. Если бы они видели людей впервые, то не стали бы это делать.