Миссис Босуэлл дала ему новую коробку карандашей, и Эван вытянул один наугад. Он оказался одного цвета с униформой заключенных — темно-синим.
— Еще раз повторяю для всех! — сказала миссис Босуэлл. — Рисуйте все, что вам приходит в голову. Все, чем вы хотели бы заниматься, когда вырастете.
Эван покрутил карандаш в руках и, подчиняясь внезапной вспышке озарения, начал рисовать. Хотите увидеть мое будущее? Я покажу вам, какое будущее мне по душе.
На бумаге начал появляться злой и бескомпромиссный образ, выражающий всю ту ненависть и злобу, которая поднялась в Эване с самого первого дня пребывания в тюрьме. Он рисовал Карла и Рика и всю остальную банду скинов окровавленными трупами со вспоротыми животами, поверженными фигурой мстителя — его, Эвана, фигурой. Закончив, он изучил рисунок с холодной довольной улыбкой. Если бы только это могло быть правдой…
Схватив рисунок, Эван тихо подошел к учительскому столу, застав миссис Босуэлл врасплох.
— О, Эван, — моргнула она. — Ты уже закончил?
Она взяла у него рисунок и, увидев его, побледнела от ужаса.
Встав на носочки, Эван вытянулся во весь свой рост семилетнего ребенка и наклонился к столу, на котором стояли металлические наколки.
Сжав зубы, он певуче позвал:
— Миссис Бооосуууэээлл?
Пораженная, она встретилась с ним глазами как раз в тот момент, когда он поднял ладони и с силой опустил их на два острых металлических шипа.
— Нет! — взвизгнула она.
На миллисекунду Эван ощутил вспышку резкой боли, а затем в его глазах все стало белым…
Эван захлебнулся, как вынырнувший на поверхность пловец, и дернулся вперед, с тупым звоном ударившись головой о верхний ярус. Детские крики улетучились, как последние остатки сна, ускользающие в трещины пробуждения. Он начал понимать, где находится. Он все еще был в камере и все еще в плену у мрачного настоящего. Карлос смотрел на него с благоговением. Заключенный перекрестился.
— Господь Всемогущий! — выдохнул он. — Это правда… Ты не лгал мне, это чудо! Истинное чудо!
Эван заморгал, когда наконец прошел шок.
— Что? Что такое?
— Твои руки! — Карлос взял его ладони . и повернул их. — У тебя стигматы!
В центре каждой ладони Эвана был круглый шрам. Он снова повернул их. На обратной стороне рук были точно такие же шрамы, где шипы пронзили руки насквозь.
— Что ты видел? — спросил Эван. — На что это было похоже?
Карлос засмеялся.
— Это было потрясающе, старик! Знаки Божии просто появились из ниоткуда! — Он покачал головой. — Я думал, ты просто loco, но это правда! Господь действительно говорит с тобой!
Эвану было немного стыдно оттого, что он обманывал глубокие религиозные чувства своего соседа по камере, но он прекрасно понимал, что без помощи Карлоса шансы на выживание в тюрьме «Мэвис» для него практически равны нулю.
— Так ты мне теперь веришь?
— Аминь, — ответил заключенный и протянул ему пачку сигарет.
Эван отказался.
— Оставь их себе. Они тебе понадобятся, если ты решил все же мне помочь.
Карл с серьезным видом кивнул.
— Все что хочешь, парень. Если Иисус действует через тебя, то я сделаю все, что ты скажешь.
Меньше всего члены Братства ожидали увидеть Эвана. Уже несколько часов они строили планы насчет него, веселились, представляя, как он будет валяться в луже крови, избитый до полусмерти, если ему, конечно, повезет. Некоторое время Карл развлекал их, зачитывая наугад пассажи из украденных дневников, но через некоторое время им это стало надоедать. Скинхедам хотелось крови, особенно Рику, который представлял, как он вырежет свое имя на мягком животе Эвана за то, что тот осмелился выступить против него.
Когда Эван хотел зайти к ним в камеру, один из скинов сплюнул ему под ноги и преградил дорогу.
— Чего хочешь, сучка?
— Хочу заключить сделку, — нервно ответил Эван.
— Неужели? — хмыкнул скинхед. Он повернул голову и посмотрел на Карлоса, моющего неподалеку пол. — Что, тебе надоел хер этого латиноса?
Команда арийцев, смеясь, окружила Эвана, с готовностью наброситься на него со всех сторон. Один из скинхедов вопросительно досмотрел на Карла, который наблюдал за происходящим из камеры. Главарь Братства усмехнулся и кивнул.
— Пропустите мясцо внутрь. Мы с ним подружимся.
Скинхеды расступились, и Эван шагнул в камеру, борясь с желанием развернуться и убежать прочь.
Карл делил камеру с Риком, и она была идентичной той, в которой сидел Эван; только вместо святых ликов на стенах были развешаны картинки из порнографических журналов и вырезки неонацистских публикаций. На самом видном месте висела репродукция плаката времен Второй мировой войны, призывающего пополнить ряды эсэсовцев, а рядом находилась полка, на которой Эван увидел свои Дневники. Два зэка наблюдали за каждым его Шагом с хищническими улыбками, смакуя его страх.
Эван заломил руки.
— Слушайте, я здесь новенький, но я примерно понял, как тут все устроено. Тебе надо примкнуть к какой-нибудь банде, или ты труп, верно?
Карл ничего не ответил, позволяя Эвану продолжать.
— Я тоже хочу быть в банде и уж точно не с ниггерами или латиносами.
Едва с его губ слетели эти расистские слова, как интерес скинхедов к нему возрос.
— Неужели? — холодно сказал Карл. — А как насчет твоего приятеля — религиозного придурка? — он ткнул пальцем в сторону Карлоса, который мыл пол у входа в камеру.
— Пошел он, — сплюнул Эван. — Я не хочу делить камеру с этим мусором.
Он поколебался.
— Так как все это происходит? Я знаю, что надо пробиваться наверх, а я тут новенький… — Он неуверенно кашлянул. — Так это… я, типа, должен отсосать вам всем или как?
Зэки обменялись понимающими взглядами.
— Твоя кровь чиста? — спросил Карл. — Ты ариец?
— Я не какой-то сраный жид, если ты об этом, — возмущенно ответил Эван.
Это был явно тот ответ, которого они ожидали, хотя каждое из этих расистских слов оставило горький привкус у Эвана во рту. Скинхеды встали, заполнив собой тесное пространство камеры.
— Ну, давай посмотрим, что у тебя есть, — улыбнулся Рик. — И аккуратнее с зубами, не то уйдешь без них.
Сделав несчастное лицо, Эван неохотно опустился на колени, а Карл и Рик расстегнули ширинки и спустили штаны до колен. Эван медлил. Посмотрев через плечо, он увидел взгляд Карлоса.
— Чего ты ждешь, сучка? — прикрикнул на него Карл. — Давай приступай!
Неожиданно Карлос отбросил в сторону швабру и влетел в открытую дверь камеры. Он припечатал Карла к стене, и скинхед завопил, когда испанец воткнул заточку ему в пах. Рик дернулся в сторону Карлоса, но ему помешали спущенные штаны, и он едва удержался на ногах. Эван был наготове и помог ему упасть, врезав изо всех сил Ногой в лицо.