— Это всего лишь трупы, — довольно бесцеремонно заметил Лаймнер.
— Верно, — согласилась верховный смотритель. — И честно говоря, Защита лучше справляется с полицейской работой. Адептус Арбитрес прибыли из другого мира, и им никогда не достичь такого взаимопонимания с местным населением, как у нас.
— Это точно, — поддакнул Йозеф.
Телемах одарила его едва заметной улыбкой.
— Я хочу, чтобы с этим делом было покончено быстро и решительно. Мне кажется, что лорд-маршал и его начальство на Терре не будут возражать, если жители Йесты сами разберутся со своими проблемами.
Йозеф кивнул — отчасти потому, что этого от него ожидали, отчасти потому, что Телемах выдала причину своего желания ускорить разбирательство. Ни для кого не было секретом, что верховный смотритель нацелилась на кресло ландграфа, командующего всеми подразделениями Защиты на планете. А ее нынешний начальник — и, если верить слухам, ее любовник — был готов уступить ей этот пост, поскольку рассчитывал занять должность имперского губернатора.
Единственным реальным конкурентом на должность ландграфа мог стать только лорд-маршал Адептус Арбитрес, и решительное расследование подобного преступления, когда подойдет время назначений, могло принести дополнительные очки.
— Мы расследуем все аспекты этого преступления, — заверил ее Лаймнер.
Верховный смотритель задумчиво потеребила пальцем нижнюю губу.
— Я хочу, чтобы вы обратили особое внимание на любые связи с религиозными фанатиками, которые недавно подняли головы в Водопадах и Брегхуте.
— Теоги, — услужливо подсказал Лаймнер и усмехнулся. — Старая банда.
— При всем моем уважении, — вмешался Дайг, — их вряд ли можно назвать фанатиками. Это просто…
Телемах не дала ему договорить.
— Ненависть распространяется повсюду, где только найдет подходящую почву, смотритель. Император не напрасно привел к нам флотилии Великого Крестового Похода. Я не позволю, чтобы в этом или в любом другом городе пустили корни суеверия. Это понятно? — Она в упор посмотрела на Йозефа. — Теоги организовали подпольный культ, запрещенный законом Империума. Найдите связь между ними и этим преступлением, джентльмены.
«Даже если ее не существует», — добавил про себя Йозеф.
— Вам понятны мои пожелания? — спросила Телемах.
— Да, понятны, мэм, — кивнул он. — Мы сделаем все, что в наших силах.
Телемах хмыкнула:
— И даже больше, Сабрат.
Она направилась к выходу, и Лаймнер, напоследок усмехнувшись Йозефу, поспешил следом.
— «Это всего лишь трупы», — повторил Йозеф, глядя ему в спину и имитируя голос старшины. — Он хочет сказать, что до сих пор гибли незначительные люди, которые ему не интересны.
Йозеф протяжно выдохнул.
Лицо Дайга приобрело еще более пессимистичное выражение, чем обычно.
— Откуда взялись эти слухи насчет теогов? — пробормотал он. — Какое отношение они могли иметь к серьезным убийствам? Телемах судит об этих людях исключительно по слухам и сплетням, основанным только на нетерпимости и невежестве.
Йозеф приподнял одну бровь:
— А ты знаешь лучше?
Дайг пожал плечами.
— Нет, конечно, — ответил он, немного помолчав.
После того как Ивак был уложен в постель, Йозеф вернулся в гостиную и уселся перед радиатором. Стакан хорошей туманящей воды, налитый для него женой, вызвал довольную улыбку, и он стал прихлебывать напиток мелкими глотками, пока Рения запускала в задней комнате стирально-гладильную машину.
Мягкое воздействие напитка окутало мозг Йозефа, но он не сопротивлялся и позволил мыслям свободно дрейфовать. Перед глазами возникли обширные океаны, размеренное покачивание их волн дарило отдохновение и успокаивало растревоженные мысли.
Когда рядом кашлянула Рения, он с испугом поднял взгляд и уронил каплю напитка с края бокала. Жена вошла в комнату, а он настолько погрузился в свои фантазии, что даже не заметил этого.
Она встревожено посмотрела на него:
— Ты в порядке?
— Да.
Его ответ не убедил Рению. Пятнадцать лет любви не могут не обострить проницательность, но эта же проницательность не позволила ей давить на мужа. Она знала о его работе и знала, что, приходя домой, он старается оставлять все проблемы в участке. Рения просто спросила:
— Хочешь поговорить?
Он сделал еще глоток вина, не глядя на нее.
— Пока еще нет.
И Рения сменила тему, но не настолько, чтобы Йозеф мог успокоиться.
— Сегодня в школе Ивака произошел неприятный случай. Из класса забрали одного мальчика.
— Почему?
— Ивак сказал, что это из-за игры, которую затеяли старшие школьники. Они называли ее «Воитель и Император».
Йозеф, слушая рассказ жены, отставил стакан. Как ни странно, он уже знал, что она скажет.
— Этот мальчик решил играть за Воителя. Учителя услышали об этом и донесли.
— Арбитрес?
Рения кивнула:
— Теперь люди обо всем докладывают. Или вовсе не разговаривают.
Йозеф сжал губы.
— Все так неустойчиво, — заговорил он после паузы. — Все боятся того, что происходит за горизонтом… Но это… это просто глупость.
— До меня дошли слухи, — продолжила Рения. — Рассказы людей, у которых есть знакомые в других мирах и в других системах.
Он тоже слышал подобные разговоры и приглушенные шепотки в закоулках участка от людей, которые не сумели вовремя приглушить свои голоса. Слухи то с одной, то с другой стороны. Рассказы об ужасных вещах, о мрачных деяниях — порой об одних и тех же поступках, приписываемых одновременно и сторонникам Воителя, и верным слугам Императора Человечества.
— Люди, раньше свободно говорившие обо всем, теперь умолкают при моем появлении, — добавила она.
— Потому что я твой муж? — Увидев, что она кивнула, Йозеф нахмурился. — Но я же не Арбитрес!
— Мне кажется, люди лорд-маршала только усугубляют обстановку, — заметила Рения. — Раньше мы обо всем могли поговорить и поспорить без всяких предрассудков. А теперь… После начала мятежа…
Она замолчала, не закончив фразу.
Рения нуждалась в его поддержке, хотела, чтобы он развеял ее беспокойство, но Йозеф, как ни старался, не мог подобрать подходящие слова. Наконец он уже открыл рот, чтобы заговорить, как вдруг на улице раздался звон разбитого стекла.
Он мгновенно вскочил на ноги, метнулся к окну и сквозь прикрытые жалюзи выглянул на улицу. Снаружи зазвучали громкие голоса. Внизу, где дорожка делала изгиб, приближаясь к его входной двери, он увидел четверых юнцов, окруживших пятого. В руках у них поблескивали перевернутые бутылки. Пятый неловко поскользнулся на осколках стекла и упал на четвереньки.