— Не знаю… Пришли под утро, как ваши сегодня, завязали глаза, повезли…
— А почему тебя повезли? — мгновенно уцепился генерал. — Почему не меня?
— Я их достал…
— Кого — их?
— Сказать трудно, — медленно проговорил Русинов. — На мой взгляд — какая-то международная мафия.
— Международная!
— Да… Но не европейская. Скорее, азиатская — Иран, Ирак…
— Любопытно, но всё потом, — обрезал генерал. — Как ты их достал?
Русинов посмотрел ему в лицо:
— А так же, как ты. Современная методика… Иначе нельзя. Взял троих заложников.
— Так… Далее?
— Поставил ультиматум, чтобы показали сокровища.
— Неужели ты рисковал, чтобы только посмотреть на сокровища? — опять засмеялся генерал, что означало его недоверие. — Я понимаю, ты идейный…
— Нет, ещё руками пощупать…
— Пощупал?
— Да…
— И ничего не взял?
— Взял, девять килограммов…
— Что же так мало? — изумился Тарасов. — Мужик ты здоровый, и больше бы унёс!
— Я брал только алмазы.
— А-а! — восхищённо протянул генерал. — Соображаешь. Девять килограммов!..
— Столько вошло в рюкзак…
— Где содержались заложники? — вдруг резко и быстро спросил он.
Русинов молчал, лихорадочно соображая, какое назвать место: всё легко проверялось.
— Где содержались заложники? — повторил он с расстановкой, предчувствуя, что поймал на лжи.
— Я бы не хотел называть людей, — медленно произнёс Русинов. — У тебя же не команда — головорезы.
— Твоих людей не тронут, — заговорил генерал. — Мне некогда!
— В шведском представительстве фирмы «Валькирия».
— Значит, с Афанасьевым работали на пару?
Русинов промолчал.
— Где алмазы?
— Теперь уже далеко…
— Кто вывозил?
— Афанасьев, на вертолёте. В обмен на заложников. Генерал налил водки, подал Русинову:
— Выпей для храбрости. А то сейчас в обморок упадёшь.
Русинов допивал водку, когда Тарасов вкрадчиво спросил:
— Теперь ответь мне на главный вопрос: почему остался здесь? Почему не улетел с Афанасьевым?
В голове замелькали ответы — из-за Ольги, из-за кристалла, оставленного здесь, из-за жадности…
— Хотел повторить операцию.
— Понравилось, да?
— Когда ты побываешь там, тебе тоже понравится…
— Ладно, ближе к делу, — решил генерал. — Можешь нарисовать, как ехал?
— Не могу, — он мотнул головой и прикрыл глаза от боли — огненный шар перекатывался в черепе. — Надо ехать, повторять маршрут, вспоминать, на каком счёте и как поворачивали, где трясло, откуда светило солнце, чем пахло…
Генерал взял дубинку, постучал по столу, понюхал её, затем поднёс к носу Русинова:
— Это ты запомнил, чем пахнет?
— Запомнил.
— Ну, смотри, — легко согласился генерал. — Поедем, прокатимся.
— Выезжать нужно в восемь утра из посёлка Дий, — сказал Русинов. — Меня везли оттуда…
— Молодец! — зачем-то похвалил Тарасов. — Что же, сейчас и поедем. Не будем терять время. Время — деньги!
Русинов понимал, что ему ещё не верят до конца, что будут «крутить» по дороге и эта первая поездка — единственный шанс спастись. Иначе забьют, превратят в инвалида. А до встречи Инги и Данилы-мастера остаются считанные дни…
Выехали тут же, на двух машинах. Русинова посадили в «Ниву», по бокам — автоматчики с «Ксюшами», впереди — генерал, за рулём — порученец. В новенький «Опель» сели ещё двое. Едва выехали из Верхнего Вижая, Русинов оглянулся назад, сказал, ни к кому не обращаясь:
— Кладоискатели… В пещеры со спичками пойдёте?
Генерал велел остановиться, обернувшись к Русинову, посмотрел в лицо. Глаза у Тарасова были внимательные и участливо-добрые. Никогда об этом человеке не подумаешь дурного…
— Снимите с него наручники, — велел он автоматчикам, а сам не спеша выбрался из машины и пошёл к «Опелю», похоже, давал распоряжение взять спелеологическое снаряжение.
Теперь надо было оправдывать его небольшое доверие. То, что освободили руки, — уже полдела. Теперь бы снова не заковали. Может, уже скоро выпадет момент, хотя надежды мало: автоматчики сидят, как две пружины, руки на оружии, лежащем на коленях. Чувствуется, оба где-то послужили…
До Дия ехали час с небольшим, и до восьми утра оставалось ещё полчаса. За посёлком остановились подождать «Опель», но тот никак не мог догнать: приспособленная для асфальтового покрытия, машина не годилась для просёлочных дорог. Время вышло, генерал начинал нервничать.
— Ладно! — решил он. — Поедем тише, догонит! «Нива» тронулась. Русинов откинулся на спинку сиденья, прикрыл глаза. Солнце сквозь лобовое стекло просвечивало веки, всё казалось в розоватом цвете.
— Может, тебе глаза завязать? — спросил Тарасов. — Для полного ощущения?
— Нет… — пробормотал он с паузами. — Я лучше вижу солнце… Не мешайте мне, я считаю… Ехать нужно чуть быстрее!..
Порученец прибавил скорость. Русинов подсматривал: вот проехали место, где ему ночью какой-то идиот засадил камнем в лобовое стекло.
— Нужно ещё чуть быстрее, — попросил он. — Отстаём…
— Тебя на чём везли? — спросил генерал.
— На мотоцикле «Урал»…
Пусть «Опель» капитально отстанет! Уже будет легче, когда за спиной — никого…
И надо постепенно приучить автоматчиков, что он всё время наклоняется то влево, то вправо, как бы улавливая лицом солнце. Привыкнут — перестанут дёргаться. Он ведь работает! Для них старается. Очень редко нужно делать рывки довольно резкие, а потом что-то говорить, бурчать. Чтобы не пугались и, когда наступит миг, не сразу спохватились.
Вырубки заканчивались, впереди уже темнел старый сосновый бор, пронизанный солнечными лучами. Дорога шла по водоразделу, а потому была сухой и накатанной — лишь песочные высыпки шуршали под колёсами. Здесь «Опель» мог нагнать их, и Русинов ещё раз попросил прибавить скорость. Водитель включил четвёртую передачу. Машину потряхивало, перед большими выбоинами визжали тормоза, пыль по инерции проносилась вперёд и окутывала всё вокруг. Пассажиры инстинктивно откидывались назад, сопротивляясь всё той же инерции, но иногда не успевали и клевали головами вперёд.