От неожиданности я даже переспросила:
– Что со мной? Ты еще спрашиваешь, что со мной?! Айсир Грахсовен, вы только что описали мне перспективу насильственного брака и появления на свет незаконнорожденных детей, да еще имеете наглость удивляться моему вполне естественному возмущению?!
Я вскочила, гневно глядя на него.
– Та-ак. – Динар, судя по всему, тоже пришел в далеко не благостное расположение духа. – Оставьте нас наедине!
Военачальники потянулись было к двери, но тут Рав выдал:
– Она же вас убьет... это Утырка, она все может... а перемирие у вас уже явно закончилось...
Офицеры замерли у двери, преданно взирая на Динара, словно бы прося не прогонять их, для собственной же его безопасности.
– Вон!!! – заорал правитель Далларии, оставшись глух к безмолвным мольбам.
Двери открылись, пропуская верных псов, которые, конечно же, будут подслушивать. Массивные двери медленно затворились, и мы остались наедине в кабинете, отделанном красным бархатом. Помещение было завалено бумагами, украшено чучелами животных и дорогим оружием.
– В чем дело? – начал Динар беседу.
– Этот вопрос я должна задать первая!
Мы помолчали. Неожиданно рыжий подошел к шкафу, открыл его и вернулся ко мне, держа в руках... кактус. Синий. Колючий.
– Это тебе, – смущенно произнес правитель Далларии. – Ты же любишь кактусы?
Судя по его ухмылочке, мое отношение к данному растению он знал прекрасно.
– Не нравится? Ну и ладно, – горшок с растением полетел в распахнутое окно. Послышалось «бамц», последовала ругань на далларийском. Кажется, кактус приземлился на кого-то не особо везучего. Заглушая нецензурные выражения, Динар продолжил: – А я тебе другой цветок принес.
Опять подошел к шкафу, достал коробочку и, вернувшись, протянул мне. Осторожно взяла подарок, открыла... На бархатке лежал нежно-фиолетовый цветок асоа...
– Красиво, – прошептала я.
– Как и ты, – произнес рыжий.
– Динар, по поводу твоей идеи с браком – ничего не получится.
– Ты так уверена в этом?
Осторожно взяв растение, поднесла к лицу и вдохнула аромат. Отвечать я начала уже на выдохе:
– Дай мне время...
– Неожиданно. – Динар сел на край стола, привлек меня ближе и даже обнял. – Сколько времени тебе потребуется?
Я пожала плечами, вновь вдыхая аромат цветка.
– Кат... – протянул рыжий.
– А?
– Так значит... мои чувства взаимны? – тихо спросил он.
– Ну да. – Я улыбнулась. – Ты, как и я, имел возможность оценить мои способности. Ты великолепный управленец, Динар. Внешнюю политику я бы тебе не доверила, будем откровенны, но управлять государством – это твой дар, рыжий.
– Еще более неожиданно...
– Ну почему же? – Я наслаждалась сладковатым ароматом. – Твои возможности я оценила еще в Хорнассе и была впечатлена. По сути, никак не могу понять, почему ты упорно отказываешься от брака с Лорой. Только представь – ты и я вместе, фактически рука об руку. Да мы поставим Совет Прайды на колени! Твоя сила и моя изворотливость, твой гений и моя хитрость, твои способности и мои знания...
Пока говорила, все время смотрела на цветок. Динар отобрал его и заставил взглянуть на себя. Эти серые глаза напротив откровенно пугали, как и тон рыжего:
– А ты не думала... что мы созданы друг для друга, Кат?
– Нет, – я рассмеялась, – это ты у нас грезишь о недоступном.
– Но, Кат...
– Динар, – я отстранилась, подошла к окну, окинула взглядом уже погрузившийся в ночь город. – Будем откровенны, твоих родственников подобный брак не порадует, моих родственников – тоже. Если это твое единственное условие – я могу предпринять шаги в данном направлении, но, если тебя интересует мое мнение...
– Интересует.
– Я была бы против подобного союза.
– И почему же?
Почему-почему... потому что! Да уж, аргументация на высоте, гордись собой, Катриона!
С тяжелым вздохом я посмотрела на Динара и честно сказала:
– Надоело мне все...
– Что именно?
– Все, – присев на край подоконника, я с грустью посмотрела на рыжего.
– Совсем «все»? – Он подошел и присел на корточки рядом и теперь смотрел на меня снизу вверх.
Где-то внизу послышалась музыка, играли барабаны, пели трубы, протяжно выплетала кружева мелодии флейта. А еще слышалось, как прислуга сдвигает столы, распоряжения дворецкого и матушки Динара перекрывали и музыку, и шум...
– Только не это, – простонала я.
– Пир в твою честь, – подтвердил мои худшие опасения Динар.
– Я так и поняла... – Стало совсем тоскливо.
Рыжий сидел у моих ног и пристально разглядывал. Затем, словно приняв какое-то решение, поднялся, взял меня за руку и повел прочь. Мы так и выбрались в коридор, правда, двери открылись не сразу, и некоторые из толпившихся здесь военачальников потирали кто скулу, кто нос. Нам они сказать ничего не успели, как Динар уже уволок меня наверх. В результате притащил в те самые покои, что были мне выделены, и приказал:
– Раздевайся, я сейчас.
На этой эпической ноте меня оставили одну. Пока стояла и пыталась понять, что это вообще было, Динар успел вернуться.
– Кат, – недовольно протянул он, – я же сказал «раздевайся»!
Стянув ворот рубашки для дополнительной защиты, я таки высказалась:
– Ну знаешь ли... я, конечно, не образец добродетели, да и ты не благороден, но... это уже переходит все границы, не находишь?
Всю мою тираду он выслушал, вскинув бровь и скептически поджав губы, после чего медленно произнес:
– Катенок...
– Не называй меня так!
– Ладно, Кат, есть два варианта: ты переодеваешься, и мы сбегаем с торжественного пира в твою честь, либо ты не переодеваешься, и мы остаемся и...
Я торопливо начала расстегивать пуговицы, Динар рассмеялся и помог с развязыванием традиционного пояса. У далларийцев к рубашке и юбке полагался толстый длинный пояс, которым заматывались от груди и до середины бедра, так что помощь была кстати. И вот в тот самый момент, когда Динар наконец размотал меня, юбка уже валялась на полу, а на рубашке оставалось расстегнуть только нижнюю пуговицу... открылась дверь.
– Мать вседержательница! – Женский возглас заставил Динара выронить тот рулон ткани, который был поясом, а меня – торопливо запахнуть края рубахи.
И, так как я была скрыта от двери широкой спиной рыжего, я осторожно выглянула из-за него, желая узреть ту невоспитанную леди, что посмела вторгнуться в мои покои без стука. А невоспитанная леди весьма преклонного возраста была... не одна...