– Сынок, – Мейлина встала, подошла ближе, осторожно положила ладонь на его плечо, – твоя сила растет, но это как костер в сравнении с лесным пожаром, ты не выстоишь. Она не выстоит, и больно будет вам обоим. Женись на Лориане, прошу... твоя жизнь – это все, что у меня есть.
– А если не послушаюсь? – Динар поднял голову. – Что тогда?
Ведьма честно ответила:
– Они убьют тебя. Джашг – за то, что обидел его названую дочь. Та Шерр, когда узнает, что в Катрионе есть сила, дабы ты не стоял на пути Аршхана, а кесарь... Великий Араэден для тебя опаснее всех, Динар, никогда не забывай об этом. Ты сумеешь договориться с Джашгом и обмануть Та Шерра, но кесарь Прайды коварнее и тебя, и Катрионы.
Динар кивнул, перехватив бессознательную девушку поудобнее, резко поднялся, завершая разговор.
– Мой огонечек, – простонала Мейлина, – ты не слушаешь меня!
– Я слышал каждое слово, – отчетливо произнес Динар, – я понял все сказанное, но и ты пойми – она нужна мне. Кат все для меня, и тот обряд, он ведь удался.
– Ах да... аравири, – Мейлина тоже поднялась, – ты все же поставил ее? Не отвечай, уже поняла, только... она не активна, сынок. Катриона не принадлежит тебе, от того и аравири лишь узор на коже.
– Дело не в аравири, дело в нас. Я говорил, и степь шумела, степь ожила, цветы расцветали, Мейлина. Я говорил, и каждое слово словно было наполнено силой. И та легенда, об одиноком орке, она может быть правдой.
– Динар... – Ведьма с мольбой смотрела на него.
– Если легенда правда, Мейлина, тогда у меня была вся вечность без Катрионы! А если неправда – значит, у меня есть лишь одна жизнь, чтобы быть рядом с ней. Я готов отказаться от Оитлона, Прайды и даже Далларии, но я не могу отказаться от Кат.
Ведьма кивнула, вновь опустилась на пол, спрятала лицо в ладонях и простонала:
– Впервые в жизни я ненавижу магию...
– Кат в этом солидарна с тобой. – Динар прижал девушку, просто чтобы ощутить, что она здесь, рядом. – Мне пора, ты проводишь?
– Нет, – едва слышно отозвалась Мейлина, – прости, мой огонечек... И... и за девочку твою прости.
Динар, уже шедший к выходу, остановился и резко развернулся.
– Что?!
Ведьма поднялась, выпрямилась и, не глядя на него, но и не скрывая убежденности в своей правоте, спокойно ответила:
– Ты мне как сын, Динар. Да, рожала тебя не я, но... ты сын мне. И если сам не в состоянии отказаться от девчонки, пусть она от тебя отказывается. Катриона будет помнить, что ты опоил ее! – Мейлина подняла голову и взглянула в серые глаза единственного человека, которого действительно любила. – Она умная, Динар, и выводы сделает. Прости, так будет лучше... для вас обоих.
Правитель Далларии молча взирал на нее, но даже его осуждающий взгляд ранил ведьму.
– Не смотри на меня так, – тихо попросила она, – ты даже не понимаешь, а мне больно так, словно кинжал в груди проворачиваешь. Сынок, прошу тебя... Мне действительно жаль... вас обоих жаль. Но так будет лучше...
– Я тебе доверял! – негромко произнес Динар. – Я доверял тебе больше, чем родной матери, Мейлина!
И, развернувшись, он направился к пристани, злой и раздраженный.
– Прости, – простонала ведьма, закрывая рот ладонью, чтобы он не услышал ее рыданий, – прости, сынок...
* * *
Я проснулась на рассвете. Даже не знаю, почему. Сердце стучало так быстро, словно я долго бежала, дыхание тоже соответствовало пробежке, например, по главной лестнице в зал Заседания Дворянства и обратно. А еще давило осознание того, что случилось что-то очень плохое. Странно, у нас матушка обычно страдала различными предчувствиями, а у меня сейчас какое-то послечувствие плохое. Пытаясь восстановить дыхание, села на постели, осмотрелась. Ну, находилась я во дворце Динара, это определенно. Сам рыжий обнаружился спящим на одной со мной кровати, причем, как и я, он был полностью одет и даже в сапогах. Своих сапог я не обнаружила. Зато обнаружила дикую мигрень и провалы в памяти. Точно помню, что плыли по реке, сбежав из дворца... потом помню остров... Вишневый... Рыжую девицу, обнимавшую рыжего... Мейлину тоже помню... Так, а дальше что было? И тут пришло страшное осознание, я вспомнила фразу: «Она точно ничего не будет помнить?» Меня охватил озноб! Вино, женщина и виноватый Динар! Что он сделал?!
Соскочив с постели, я метнулась в гардеробную, но, едва оказалась напротив зеркала – замерла, взирая на свое отражение... Рубашка была застегнута криво! На брюках не оказалось ремня... А сапоги, мои любимые, сделанные из кожи водяной змеи, я не видела их ни в спальне, ни здесь... И я вспомнила высказывания рыжего: «Мы поженимся сегодня» – и чуть позже: «А если появится наследник?».
Что ж, Катриона Ринавиэль Уитримана, ты совершила глупость, он ею воспользовался. Ты знала, с кем собралась путешествовать, и кому, как не тебе, знать, на что способен идущий к цели напролом айсир Динар Грахсовен. Знала, отдавала себе отчет в действиях и вполне могла предположить результат. Динару нужен Оитлон, но не нужна стремительно стареющая Лора! А Оитлон нужен, и остаюсь только я, вот он и пошел на крайние меры... Подло, но действенно, и истинно в духе рыжего. К слову сказать, мой папочка поступил так же: мама выходила замуж, стыдливо скрывая животик, а дед... дед был вынужден дать согласие на брак.
В спальне скрипнула постель, послышалось сонное: «Кат?», а затем раздались торопливые шаги. Динар стремительно вошел в гардеробную, в отражении увидел мой взгляд. Замер на пороге, явно ожидая хоть какой-то реакции.
– Доброе утро! – Я умею быть вежливой, даже после подобного.
Динар смотрел на меня, словно собираясь сказать что-то важное. И он сказал:
– Ничего не было, Кат.
Я вновь оглядела себя в измятой одежде, кивнула и тихо ответила:
– Я доверяла тебе, Динар. Вопреки велению отца я поехала с тобой, потому что... доверяла. Спасибо за тот жизненный урок, что ты соизволил мне преподать. Я действительно забыла, кем являюсь – ты напомнил. Благодарю. Больше не забуду!
Рыжий простонал.
– Будьте так добры вызвать служанок, – все тем же ледяным тоном потребовала я.
– Катриона, – Динар продолжал стоять и не выказывал никакого желания выполнить мою просьбу. – Кат, выслушай меня...
Я отрицательно покачала головой и за служанками пошла сама.
* * *
Утро прошло как в тумане. Даже ванна не принесла успокоения, но самое интересное ждало меня в полдень. Я, изображая ничего не понимающую принцессу, вежливо улыбаясь, выслушала массу гадостей на «обеде исключительно для леди» у айсиры Грахсовен. Динар не присутствовал, а потому приходилось внимать всему, что леди говорили с доброжелательными улыбками. Интересно, они сами хоть понимали, как выглядит их откровенное позерство? Так, приманивая собаку, кто-то с делано ласковой улыбкой говорит: «Иди сюда, падаль, на, съешь котлетку, гоблинское отродье». Однако далларийские аристократки не ограничивались только эпитетами, пожеланий было не меньше. Особенно усердствовали сестры Динара, впрочем, я не могла их осуждать за это. Им было за что меня ненавидеть, и они действительно меня ненавидели. К счастью для меня и моего чувства терпения, к концу трапезы появилась леди Аннаре.