— Он вернулся! Вернулся! — донесся до нее крик Фенолио. Он подбежал к огромным ногам и взобрался на палец великана, как на спасательный плот.
А великан смотрел вверх, на плачущих детей, словно не находил того, за чем пришел.
Люди Зяблика побросали своих пленных и бросились наутек, как зайцы. Впереди всех драпал сам наместник на снежно-белом коне. Только Коптемаз с горсткой солдат остался на месте и запустил в великана огнем. Тот растерянно уставился на пламя и отступил на шаг, когда оно вцепилось ему в ногу.
— Не уходи, пожалуйста! — крикнула Мегги сверху. — Не уходи, спаси нас!
И вдруг на плече великана оказался Фарид. Из мрака повалил огненный снег. Пылающие снежинки опускались на одежду Коптемаза и его людей, пока они не бросились наземь, катаясь по опавшим листьям. Великан с удивлением посмотрел на Фарида, снял его с плеча, словно бабочку, и посадил на ладонь. Какие огромные у него пальцы! Ужас! Фарид казался между ними совсем крошечным.
Коптемаз и его солдаты все еще тушили на себе горящую одежду. Великан с раздражением посмотрел вниз, потер ухо, как будто у него там звенит от их криков, зажал Фарида в одной руке, как ценную добычу, а другой смахнул кричащих людей подальше в лес, как ребенок стряхивает паука с одежды. Потом снова схватился за ухо и внимательно посмотрел наверх, как будто вспомнил наконец, зачем пришел.
— Роксана! — Голос Дариуса разнесся по всему дереву, смущенный, но решительный. — Роксана! Он вернулся ради тебя! Пой!
А нужно сообщить так много, слишком много историй, уйму жизней, событий, чудес, мест, слухов, такую густую смесь невероятного и приземленного!
Салман Рушди. Дети полуночи [39]
Реза летела вслед за слугами, тащившими в покои Змееглава ведра с кровью. Он сидел в серебряной ванне, по горло в красной жидкости, пыхтя и сыпля проклятиями, и вид его был так страшен, что Реза еще сильнее испугалась за Мо. Какую месть назначит ему Серебряный князь за такие страдания?
Пальчик обернулся, когда она порхнула на шкаф, но Реза вовремя спряталась. Иногда удобно быть маленькой. На стенах пылали искры Сажерука. Трое солдат били по ним мокрыми тряпками, а Змееглав прикрывал глаза окровавленной рукой. Возле ванны стоял его внук, скрестив руки на груди, словно защищаясь от дурного настроения деда. Какой же он маленький и худой, красивый, как отец, и хрупкий, как мать. Но, в отличие от Виоланты, Якопо был нисколько не похож на деда, хотя подражал ему во всем.
— Не делала она этого. — Он выпятил подбородок. Этот жест он подсмотрел у матери, хотя, наверное, сам того не сознавал.
— Вот как? А кто же тогда помог Перепелу, если не твоя мать?
Слуга полил Змееглаву спину из ведра. Резу замутило при виде крови, стекающей по бледным плечам. Якопо тоже смотрел на деда со смесью ужаса и отвращения — и быстро отвел глаза, когда Змееглав перехватил его взгляд.
— Да, смотри на меня! — сердито сказал он внуку. — Твоя мать помогла человеку, который довел меня до такого состояния.
— Нет. Она ни при чем. Перепел улетел! Все говорят, что он умеет летать. И что он неуязвим.
Змееглав расхохотался, мучительно задыхаясь.
— Неуязвим? Я покажу тебе, как он неуязвим, когда его поймаю. Я дам тебе ножик, чтобы ты сам проверил.
— Ты его не поймаешь.
Змееглав ударил рукой по жидкости, наполнявшей ванну, и светлая курточка Якопо стала красной.
— Думай, что говоришь. Ты становишься все больше похож на мать.
Якопо, казалось, размышлял, хорошо это или плохо.
Где Пустая Книга? Реза осмотрелась. Сундуки, сброшенная одежда на кресле, смятая постель. Куда он мог ее спрятать? От этой книги зависела его жизнь, его бессмертие. Реза искала глазами шкатулку или драгоценную ткань, в которую могло быть завернуто такое сокровище, даже если оно прогнило и воняло… Но тут в комнате вдруг стало темно, так темно, что остались лишь звуки: плеск крови в ванне, тяжелое дыхание солдат, испуганный голосок Якопо:
— Что это?
Искры Сажерука погасли так же внезапно, как появились, когда он вывел ее и Мо из подземной ямы. Реза почувствовала, как сердце в птичьей груди заколотилось еще чаще. Что это значит? Очевидно, что-то случилось — и явно недоброе.
Один из солдат зажег факел, заслоняя пламя рукой, чтобы оно не слепило Змееглава.
— Наконец-то! — В голосе Серебряного князя звучали разом облегчение и недоумение. Он жестом подозвал слугу, и тот снова полил из ведра его зудящую спину. Где они наловили столько фей? Они же сейчас спят.
Дверь распахнулась, как будто повесть решила сама дать ответ. Вошел Орфей.
— И как? — спросил он с поклоном. — Достаточно ли оказалось фей, ваше величество? Или добыть вам еще?
— Пока хватит. — Змееглав набрал в горсть красной жидкости и обмакнул туда лицо. — А к тому, что огонь погас, ты как-то причастен?
— Причастен ли я к этому? — Орфей улыбался так самодовольно, что Резе хотелось спорхнуть вниз и расклевать в кровь бледное лицо. — Конечно. Я убедил Огненного Танцора перейти на нашу сторону.
Нет. Этого не может быть. Он лжет.
Птица в ней клюнула пролетавшую муху, и Якопо посмотрел вверх. Втяни голову, Реза, хоть тут и темно. Ах, эти белые пятна на груди и на горле!
— Отлично. Но ты, надеюсь, не обещал ему за это награды? — Змееглав глубже окунулся в ванну. — Он сделал меня посмешищем подданных. Я хочу отправить его в царство мертвых, на этот раз без возврата. А с Перепелом что?
— Огненный Танцор проведет нас к нему. Без всякой награды. — Слова были сами по себе чудовищны, но бархатный голос Орфея делал их еще ужаснее. — Он проложит огненный след. Твоим солдатам останется только пройти по нему.
Нет. Нет. Реза задрожала всем телом. Не может быть, что он опять его предал. Нет.
Из птичьей груди вырвался сдавленный крик, и Якопо снова поднял глаза. Но даже если он разглядел ее в полумраке, он видел лишь дрожащую ласточку, случайно залетевшую в страшный человеческий мир.
— Все ли готово, чтобы Перепел мог сразу приступить к работе? — спросил Орфей. — Ведь чем раньше он начнет, тем скорее вы сможете его убить.
"Ах, Мегги, кого ты вычитала!" — в отчаянии подумала Реза. Орфей, в поблескивающих очках, с вкрадчивым голосом и коварными речами, казался ей сейчас злым демоном.
Змееглав со стоном поднялся из ванны — весь в крови, как только что родившийся младенец. Якопо невольно отпрянул, но дед поманил его к себе.
— Хозяин, ванну нужно принимать подольше, чтобы кровь подействовала! — сказал слуга.
— Потом! — раздраженно отозвался Змееглав. — Что ж я, буду сидеть в ванне, когда ко мне приведут моего злейшего врага? Подай мне полотенце! — прикрикнул он на Якопо. — Живее, а то я брошу тебя к ней в яму. Я, кажется, сказал, что ты становишься на нее похож? Неправда, ты похож на отца.