Даже жаль, что наслаждаться прелестной картиной ей выпало всего пару секунд, потом она заметила выражение его лица и забыла о таких глупостях, как непривычные штаны. Глаза прищурены, губы крепко сжаты, плечи напряжены, руки в карманах.
Замечательно, похоже, уговаривать ее вернуться он не собирается. Одной проблемой меньше.
Лэйни шла вперед все медленнее, замерла в добрых полутора метрах от машины и, видя, что Далтон не собирается ни возвращать ей ключи, ни страстно обнимать, изобразила приветливую улыбку и выдавила:
— Э-э… привет.
— Расскажи мне о доходах твоей бабушки.
Лэйни почувствовала, что земля уходит из-под ног. Вот так всегда, стоит ему лишь появиться, как она то парит в облаках, то падает куда-то вниз.
— Только не делай вид, что не знаешь, о чем я говорю, — предупредил он, не давая ей оправиться от неожиданности.
— Ну раз ты знаешь, что я знаю, то мне и говорить нечего, — ощетинилась Лэйни, уперев руку в бедро.
— Неплохая попытка, но я хочу, чтобы ты сама мне все рассказала.
— Ладно, доходы бабушки… весьма запутанны…
Далтон прищурился, казалось, он готов одним прыжком преодолеть разделяющее их расстояние и удавить ее на месте.
— Хорошо-хорошо, сомнительные у нее доходы.
— Потому что…
Так, похоже, у нее осталась последняя попытка.
— Потому что она пыталась их скрыть. Ладно, я знаю, к чему ты клонишь.
— Вот как, теперь уже знаешь?
— Ты будешь радоваться своей проницательности или все-таки позволишь мне все объяснить? — Лэйни глянула на него из-под ресниц, чувствуя себя невероятно беззащитной.
Далтон плотно сжал губы и молча кивнул.
— Я стала распоряжаться бабушкиными сбережениями в прошлом году…
— В прошлом?
Чтобы избежать его взгляда и скрыть смущение, Лэйни принялась копаться в сумочке. Матильда так отчаянно цеплялась за возможность самой распоряжаться своими деньгами. Сперва Лэйни казалось, что это нормальная реакция человека, отказывающегося признать свою болезнь. Но потом бабушка заявила, что не доверит ей деньги. Никогда.
— Да, в прошлом году. — Лэйни вытащила блеск для губ. — Первые несколько месяцев я просто копалась в бумажках и во всем разбиралась, а потом поняла — с ее счетами что-то не так.
— Не так.
— Да. Поверь мне, мы, учителя, хорошо знаем: как бы экономно вы ни тратили и ни вкладывали деньги, но зарплата простого человека не превращается в миллионы за одну ночь.
— И что? Ты заметила, что с ее деньгами что-то не так, и что дальше?
— А что дальше? Мне нужно было звонить в полицию? Бежать к твоей матери? Или лучше сразу в ФБР? Кроме того, я ведь ничего не могу сделать с этими ворованными деньгами, она сделала долгосрочный вклад без права возврата, проценты от которого сразу переводятся на счет дома престарелых.
— Ворованными?
— Да. Она украла деньги у твоих родителей. Теперь ты доволен? — Лэйни вздохнула. — Но без этих денег нам бы пришлось сейчас очень непросто.
— И ты ни разу об этом даже не упомянула… — Далтон подошел к Лэйни и осторожно приподнял ее лицо.
В его словах сквозило сожаление.
А может, ей просто кажется, ведь теперь ей точно есть о чем сожалеть.
— Между нами многое случилось за последнюю неделю… — Лэйни нашла в себе силы встретить его взгляд. — Но да, я ни разу об этом не упомянула.
— Ты мне совсем не доверяешь? — выдохнул он, опуская руки.
— Я… — Ну и что ей отвечать? Она ведь переспала с ним, доверила ему свое тело, а для нее это не так уж и мало, обычно с первым встречным в койку она не кидалась и даже после нескольких месяцев свиданий не всегда заходила так далеко. Вот только доверие бывает разным. Есть «Пригляди за моей кошкой в выходные», есть «Я оставлю у тебя запасные ключи от дома», а где-то далеко-далеко есть «Моя бабушка — воровка, но не сажай ее в тюрьму».
Стадию с кошкой они уже, пожалуй, миновали, да и нет у нее никакой кошки.
— Я хотела тебе сказать, — призналась Лэйни, пытаясь по лицу понять его чувства. — Думала, сомневалась, но так и не смогла себя заставить. Я не могла рисковать, вдруг бы я ошиблась? Ты спрашиваешь, доверяю ли я тебе? Ну так вот, я не знаю, что тебе ответить.
— Можешь не отвечать. — Далтон развернулся и пошел к своей машине. Потом остановился. — Ты правда думала, что я сразу побегу в полицию? Донесу на восьмидесятитрехлетнюю женщину, которая фактически меня вырастила? А ведь я любил твою бабушку. Она всегда была строгой, но с ней я всегда чувствовал себя уверенней, ведь кроме нее в моем детстве не было ничего твердого и незыблемого. И знаешь что? Она ведь даже не крала этих денег. Она выманила их шантажом, Холлистер от нее откупился. Ей даже ничто не угрожало.
Бабушка в безопасности, но Лэйни почему-то ничего не чувствовала: ни облегчения, ни радости — ничего. Лишь сожаление. Она рискнула всем, чтобы защитить бабушку, но все ее старания были напрасны.
— Я хотела тебе доверять… — Жалкое оправдание. — Но я не могла рисковать бабушкой.
Далтон молча покачал головой и пошел к машине.
— Подожди! — Лэйни бросилась за ним.
— Нет. — Далтон обернулся. — Ты мне не доверяешь, ты не знала, что я буду делать, и ничего мне не сказала. И, по-моему, ты решила помочь в поисках наследницы, только чтобы побыстрее от меня отделаться, чтобы я не разговаривал с Матильдой. Это уже не умолчание, это обман, и знаешь, что больнее всего?
— Далтон, я…
— По-моему, ты это сделала специально.
— Я на все была готова, только чтобы защитить бабушку, ты должен меня понять.
— Нет, я не о том. — Далтон устало покачал головой. — Ты знала — я никогда не сдам ее полиции, но соврала, потому что надеялась, что если я слишком сильно к тебе приближусь, ты сможешь оттолкнуть меня правдой. Ты не ее защищала. Ты защищала себя.
Лэйни лишь пожала плечами. Похоже, все так и было.
— Далтон, я не знаю, что тебе ответить.
— Я люблю тебя, люблю тебя с тринадцати лет. Я всегда хотел жениться на тебе, завести детей и вместе состариться.
Лэйни задохнулась и выставила перед собой ладони:
— Не надо, а? Все это, конечно, красиво звучит, но сам-то ты в это веришь? А как быть с Порцией? С ней ты всего этого не хотел?
— Хотел, но только с тобой я мог представить себя счастливым. И сейчас я здесь, перед тобой. И хочу провести с тобой всю жизнь. А ты этого хочешь?
Первый раз в жизни Лэйни задумалась о том, чего действительно хочет от жизни.
— Ты хочешь прожить со мной жизнь?
— С семнадцати лет я всегда была сама по себе, я даже не могу представить, что может быть иначе. — Понимая, что причиняет ему сейчас неимоверную боль, Лэйни все же заставила себя продолжить: — И ты сам вычеркнул меня из своей жизни ради «Инноваций Кейна». Решил, что компания для тебя важнее. И с тех пор ничего не изменилось, ты не изменился, ведь что бы ты ко мне ни чувствовал, я по-прежнему не гожусь на роль жены генерального директора. Мы чудесно покатались на яхте, но пора вернуться к реальности.