И в результате ничего не обнаружили Кроме того, установили, что сам Непотягов и его ближайшее окружение имеют железное алиби, сравнимое разве что с алиби жены Первого Лица. На всевидящего морского офицера возлагались большие надежды, для чего, собственно, подготовили и посадили в Центр Карогода – человека с новым мышлением, который должен был переориентировать многие направления работы. Справедливо считалось, что Слухача используют не по назначению, что все эти игры с системами Ударов возмездия сейчас уже не дают никакой пользы, и мало того – вредны, поскольку началось активное разоружение и замирение с вероятным противником. Во что должен был потом превратиться сверхсекретный Центр, над какими проблемами предстояло работать, Гелию не открыли, а лишь намекнули, что все они связаны с будущим СССР и его геополитикой, дескать, перестройка начнется в самом скором времени и не следует забегать вперед.
Гелий не обладал железной волей и такой же решимостью, и зря ему дали такое прозвище; скорее он был газообразным, летуче-обволакивающим и инертным, как одноименный газ. К тому же с первого дня на объекте начал страдать одышкой, о которой его предупреждали бывалые сотрудники и от которой он постоянно чувствовал подавленность и легкую головную боль. Привыкнуть к этому было невозможно, и оставалось ждать, когда пройдет процесс адаптации – а его уверяли, что пройдет обязательно! – и активно действовать, прикладывая невероятные усилия.
Наглое похищение жемчужины Центра, его мозгового потенциала возмутило Карогода тем, что он усматривал во всем этом месть своего предшественника На какое-то время он даже забыл об одышке и почувствовал резкий прилив эмоций и физических сил. Это и толкнуло на необдуманное действие: не имея на руках никаких фактов, самому пойти к Непотягову и устроить допрос. Естественно, они не были раньше знакомы, меняя их на посту, не удосужились даже представить друг другу или не посчитали нужным. Генерал виделся Гелию эдаким старым полуобразованным ворчуном, обиженным самоучкой, что в общем-то сразу и подтвердилось. В прошлом Дмитрий Иванович был трактористом и в армии, естественно, сделался танкистом, затем переучился на ракетчика и даже впоследствии закончил академию, но при этом все равно походил на сельского механизатора. Трудно было поверить, что этот мужик управлял системой УВ Центром, напичканным суперсовременной электроникой, где лучшие умы составляли компьютерные программы двадцать первого века.
Допрос не получился. Непотягов выслушал Карогода с невозмутимым, по-стариковски рассеянным видом и даже дурака не стал валять, заливая что-нибудь о небесных силах, призвавших к себе Слухача.
– Так и знал, – закряхтел обиженно. – Уйду – все развалится. Эх, деятели, в душу вас! Такого мужика Бог послал! Один раз в сто лет рождается. Не могли уберечь, олухи… Так и знал!
Гелий считал себя человеком прозорливым, но тут, сколько ни присматривался и ни прислушивался, и тени фальши не заметил. Не мог! Не мог этот старик так искусно играть!
Пришлось сменить тактику, снять жесткий напор, прикинуться озабоченным и беспомощным.
– Где же теперь искать Слухача?
– Смотря какого, – пробурчал генерал. – Если нового, топай по психушкам. Да второго такого не найти, не надейся. Мусору там много: предсказатели, экстрасенсы, колдуны. А толковых, чтоб с небесным покровительством… После Гришки Распутина этот был последний, в нашем веке вряд ли другой будет. Ну, если чудо свершится или ты вдруг человек удачливый, так Бог пошлет…
– А если старого? – спросил Гелий.
– Старого ищи у жены Генсека. Или в разведке. На худой случай в МИДе. Только тебе его никто не отдаст. Ни за что. Напрасные хлопоты, поверь старику.
Гелий почти поверил, поддавшись простоте и точности ответов генерала, и пока возвращался в Центр, мысленно отработал все три выдвинутые Непотяговым версии, и все они показались реальными, годились для немедленного и успешного розыска ясновидца. Однако по возвращении Гелия срочно вызвали в Кремль: Первому Лицу было доложено об исчезновении объекта под кодовым именем Слухач. Это было как нельзя кстати – старик генерал прав, управу на похитителя можно найти только здесь. Карогод рискнул и после короткого доклада выдвинув две версии; о третьей, то есть о возможной причастности жены Генсека, умолчал.
Генсек изображал то ли Сталина в молодые годы, то ли самого Ленина в зрелые.
– Этого не может быть, это исключено, – уверенно заявил он, а потом как-то рассеяно добавил:
– Ошибаетесь вы, батенька. Мне докладывали, что вы молодой энергичный человек с новым мышлением, а подходы у вас старые… А можно ли найти Слухачу достойную замену? У нас такой талантливый по этой части народ…
– Есть еще одна версия, – решился Гелий пойти ва-банк, однако Первое Лицо внезапно перебило, и в голосе послышалось корректное раздражение:
– Оставьте свои версии! Я спрашиваю о замене! В этот миг Гелий был абсолютно уверен, что Слухача умыкнула из Центра жена Генсека. Разумеется, не сама, с помощью своих людей, но это не имеет значения. Похоже, она решила прибрать ясновидца к рукам для каких-то своих целей, и ее супруг знал об этом… И сейчас дурил ему голову, зная, что Карогод не рыпнется.
– Замену найдем! – сдался Гелий, еще раз вспомнив генерала Непотягова.
– Идите и работайте, – был ответ. – И держите меня в курсе.
На том аудиенция и закончилась.
К первой леди государства, разумеется, подходить с вопросами о Слухаче никто бы в жизни не посмел, так что там хоть роту богоизбранных офицеров спрячь – не найдешь.
Спецслужбы и разведка, рьяно бросившиеся искать следы Слухача, вели себя не менее странно – лезли во все дыры, более проявляя интерес к самому Центру и его электронному мозгу, напичканному специальными программами. Они выдвинули и теперь отрабатывали версию, что объект из бункера не похищали, а попросту спрятали тут же, благо мест в подземельях достаточно, чтобы спрятать не один десяток человек, поэтому настаивали на полном и доскональном обыске. Центр делился на несколько зон, так что внутри его соблюдался еще один уровень секретности: каждый сотрудник имел ограниченное право входа и соответствующий электронный ключ-карточку, ходить всюду позволялось лишь нескольким Широколобым. Сам Карогод еще не успел побывать во всех отсеках, к тому же знакомство с Центром было остановлено по причине похищения, а спецслужбы, в частности, сильно интересовались вспомогательной Нулевой зоной и просили разрешения на ее осмотр. Гелию не нравилось любопытство чужаков, однако их ненавязчивая назойливость не имела предела, и он решил сам посмотреть, что там хитрого есть в этой вспомогательной зоне. Но странно, его всемогущий ключ-карточка не сработал в замке и дверь в Нулевую не открылась. Карогод тут же связался по телефону с оперативным дежурным и попытался выяснить, в чем дело, однако тот ответил, что либо испортилась электронная карточка, либо замок.
Вывод был глубочайшим, логика железной: они все там, на центральном пульте, сидели такие, забравшись на это теплое место после ракетных точек из какого-нибудь Запупинска. Гелий повесил трубку и хотел уже уходить, но тут дверь Нулевой открылась и появился кто-то из Широколобых. Для Гелия все они были на одно лицо – самоуглубленные, отстраненные от мира, напоминающие лунатиков, они носили ярко-голубую униформу, медицинские колпаки, а на ярлыках-визитках не имели фамилий, как остальные сотрудники, только трехзначный номер с двумя нулями впереди.