Приблизительно в двухстах шагах от «Клио» он уже присмотрел ровненькое место, не обремененное шрамами былых катаклизмов. Вот там он и расположится. Вряд ли он сегодня успеет возвести жилище, но хотя бы начнет. Если повезет, это будет его последняя ночевка на салотопке.
Первым делом Тим опустил на лед вторую печку из камбуза – главную. Это был серьезный груз – ему пришлось стравливать ее через подвешенный за установленный брус блок, с помощью лебедки для спуска шлюпок. Спустившись, он пришел к выводу, что тащить здоровенный железный ящик – задача нелегкая: будет цепляться за все неровности и нагребать перед собой снег.
Выход нашел быстро – снял с разбитого вельбота парусиновый тент, на него завалил печку, потащил ее за собой, будто в мешке. Снег при этом она не нагребала, да и не цеплялась.
Вернувшись к кораблю, вновь занялся раскопками. На этот раз работы было немного – он расчистил двери в каморку плотника и в кладовку, где хранились запасные паруса. Вода сюда тоже добралась и беспорядка наделать успела, но стены здесь не разгромило, так что лед не набился. С парусами все равно пришлось повозиться, обстучать массивной киянкой, найденной среди груды хлама в плотницкой. Лишь кое-как очистив материю от намерзшей воды, повытаскивал все рулоны на палубу.
С парусами ему пришлось попотеть – с ними на подъеме и спуске работало несколько моряков, а он был один. Зато вниз можно было без затей доставлять – просто скидывал с палубы. Перетащив все к месту, вернулся в плотницкую, тщательно обыскал, собрал все инструменты и мало-мальски полезные вещи.
Времени до вечера еще хватало, и Тим вновь принялся за работу. На этот раз он занялся разборкой палубы над кубриком. Ему нужна была одежда, да и еды у матросов хранилось немало. В своих сундучках они частенько держали подслащенные медовые сухари, сухофрукты и изюм, чеснок, черствые лепешки, вяленую рыбу. Многие любили пожевать немного на ночной вахте, вот и прихватывали с камбуза съестное.
Сорвав несколько досок, Тим заглянул в дыру и не сдержал горестного вздоха. Нет, тел товарищей здесь не было – очевидно, после тревоги, поднятой при появлении льдов, все успели выскочить на палубу. Но сам кубрик теперь выглядел мертвецом. Будто подвал, заваленный хламом: подвесные койки, сундучки, обломки досок, одежда, мешки с вещами – все это, перемешавшись со льдом, огромной унылой кучей слежалось у задней стенки. Не верилось, что Тим здесь столько ночей провел, да и днями отсыпался частенько после ночных вахт. Раньше здесь было тепло и уютно. Сейчас…
Кубрик умер – Тим смотрел на его труп.
С трудом подавляя в себе горестные мысли, спустился в пролом, начал собирать все, что попадалось под руку. Чувствовал он себя при этом очень дискомфортно. Хотелось принести фонарь или соорудить из кружек несколько светильников, расставить их повсюду. Нет, света Тиму хватало, но темнота в углах немного нервировала – он бы не удивился, если оттуда начали выходить призраки. Странно – весь корабль, по сути, мертвец и могила, но остро это он почувствовал лишь здесь.
Не выдержав нервного напряжения, бросил работу, не расчистив и половины хлама. Потом закончит – не хватало ему еще свихнуться для полного счастья.
На палубе наваждение Тима оставило: светило cолнце, ветер трепал трос на его лебедке – тишина и спокойствие. Наскоро рассортировав предметы из кубрика, Тим перетащил всю найденную одежду к месту стройки. Конечно, вся она заледенела и надеть такое сейчас невозможно, но потом, соорудив жилище, он высушит все у печи и выберет себе самое лучшее. Кроме того, можно попробовать выморозить вшей – возможно, эти твари не переживут подобной экзекуции. А если и переживут, то он прокипятит все тряпки в котле салотопки: разводить паразитов в теплой одежде Тим очень не хотел. В ней же даже не почесаться толком, если хорошо закутаешься. Нет уж, насекомых он оставит на корабле.
Солнце уже склонилось к горизонту, но время до темноты еще было. Тим использовал его с толком. Для начала затопил салотопку, отличным плотницким топором и пилой разделал тимберс, поддерживавший ранее палубный настил, на несколько кусков. Вот теперь у него есть дрова, которые будут гореть до утра.
Затем Тим до темноты бродил вокруг корабля, собирая доски и бочки. Все найденное он оттаскивал к месту будущей стройки – бочки пойдут на стены, доски на полы, что останется – на дрова.
Уже в потемках посидел у раскрытой топки – при свете пламени и фонаря обшаривал матросские сундуки и ящики. Все ценное отбирал в одну кучу – завтра утром перетащит к своему надежному месту. И начнет строительство. Или нет, подождет со строительством – через все эти непроходимые завалы на корме ему надо еще добраться до каюты капитана. Работы там предстоит немало. Но это та работа, без которой все его усилия абсолютно напрасны – получится лишь продление агонии. Ведь даже если он сумеет соорудить из обломков «Клио» парусную лодку, это бессмысленно – мало того что ее надо доставить до воды (а она отсюда далековато), так ведь все равно течение не позволит ему отойти от этих льдов.
Нет, надо добраться до капитанской каюты. Собрать карты и инструменты. И компас от рулевого колеса прихватить.
Тиму надо придумать способ отсюда выбраться.
* * *
Эддихот сегодня выглядел еще более недовольным, чем при первой встрече. Выслушав почти полный доклад Сеула (чего последний имел полное право не делать – он был подотчетен лишь наместнику провинции), префект недовольно заявил:
– Я подозревал, что от вас ничего, кроме неприятностей, не дождаться, но даже в этом вы проявили уникальную оригинальность. Такого даже я не ожидал. Чуть ли не сотня малолетних девиц теперь на мне повисла. Все они сироты, родственникам до них особого дела нет, приют «Семь дев» полностью разорен вашим нашествием, охрана перебита, воспитательницы зарезаны, хозяйка исчезла бесследно.
– И не она одна, – продолжил Сеул. – Главной попечительницы мы тоже не нашли – ее городской дом пуст и хранит следы поспешного отъезда.
– Что?! Вы осмелились вломиться в дом баронессы Тшейн?!
– Увы, действительно осмелился. Там, кстати, даже слуг не осталось и двери нараспашку. Если вам так дорог этот дом – поставьте охрану, а то ведь ваши честные горожане все разворуют.
– Господин Сеул, не указывайте мне, что я должен делать! И так вы уже натворили дел! Из-за ваших художеств у меня погиб один из лучших десятников! Я уж промолчу про трупы в приюте!
– В моей группе тоже есть потери. Погиб один из наших стражников и старый нюхач, хватает и ран, к счастью легких.
– Ваш нюхач, кстати, был зарезан в гостинице, в ваших апартаментах. И мне уже доложили массу интересного об обстоятельствах случившегося там. Вы там, оказывается, устроили настоящий балаган с пытками! Может, в Столице у вас и принято пытать народ где попало, но у нас все не так – хозяин гостиницы весьма уважаемый горожанин, а сын его давно уже служит в налоговой управе и там на хорошем счету. Не стоило вам подобное непотребство устраивать – это бросает тень на заведение!