В общем, забот у Олега хватало, десять дней подготовки для него слились в один.
Добрыня вышел из леса, пристально посмотрел в сторону большого поселка, покачал головой и сам себе заявил:
– У нас на острове покруче будет!
На берегу озера возвышалось вполне приличное укрепление. Защитой служил трехметровый частокол, набранный из тонких бревен. Кроме того, перед ним в несколько рядов стояли заостренные колья наклоненные наружу. Местами над стенами возвышались вышки с укрепленными площадками – примитивные аналоги башен.
Островной лагерь выглядел более защищенным: стены выше, поставлены из толстых, ровных бревен, подсыпаны с двух сторон. Башня одна, но капитальная, с настоящими воротами и катапультой способной метнуть пудовый камень за сотню метров. По углам похожие вышки, но гораздо большей высоты, с хорошо укрепленными крытыми площадками и добротными наружными стенами, выложенными из бревен. Защитники могут подниматься наверх, не опасаясь вражеского обстрела. Добрыня был доволен укреплениями острова, он был уверен, что людоеды им там не страшны. Опасаться стоило только хайтов, но они ни разу не появлялись в этих краях, а, кроме того, для захвата такой крепости потребуется немалый отряд.
Продолжив дорогу, он подошел к проему в стене. Ворот здесь не было, на ночь его закрывали горизонтально уложенными бревнами, вход охраняла парочка часовых. Выглядели они, как герои голливудских боевиков, повествующих о непростой жизни людей, уцелевших после ядерного апокалипсиса. Их тела защищали корявые доспехи из автобусной жести, на голове виднелись шлемы из нее же, только укрепленные стальными полосами. Однако вид их не впечатлял – скорее всего, эти котелки легко сомнет сильный удар дубины троглодита. Один парень держал копье, на поясе второго болтался небольшой топор. Добрыню здесь знали и даже не попробовали задержать. Он остановился сам и поинтересовался:
– Круг в поселке?
– Вроде да.
Кивнув, он прошел в крепость.
Внутри продолжались строительные работы, люди возводили постоянные дома. Добрыня нахмурился, на острове только сейчас стали уделять пристальное внимание жилью, до этого все силы уходили на возведение укреплений, так что добротных строений было очень мало. Здесь ситуация была немногим лучше, а если учесть, что местное население почти в два с половиной раза больше, то еще хуже. Кроме того, он заметил, что крыши покрывают тесом, и не сдержал довольной усмешки. Их гончарный цех работал день и ночь, но с толком: черепицы хватало; Добрыня не сомневался, что до зимы они покончат со стройкой и поселок примет нарядный вид, розовея новехонькими крышами.
Кругов нашелся возле кузнечных мастерских, он как раз направлялся в сторону ворот, Добрыня едва успел его перехватить. Поздоровавшись с мэром, здоровяк поинтересовался:
– Новости есть?
– Почтальон вчера заявился, с севера, говорит, там целое селение вырезали.
– Далеко?
– Он сам не знает, этих бродяг разве поймешь? Возможно, сам все выдумал. А у вас как?
– Ничего интересного. Позавчера на правом берегу рыбаки заметили ваксов, я поутру послал бойцов, но без толку, никого не нашли. Людоеды не слишком рвутся с нами связываться, прошли те времена.
– Да, – согласился Кругов, – я до сих пор с содроганием это вспоминаю. У нас тогда на четыреста человек был всего один топор. Смех, да и только. Ты что, один пришел?
– Как видишь.
– Не боишься?
– Пусть боятся те, кто попадется на моем пути.
– Понятно: круче меня только звезды, выше меня только яйца. С чем пожаловал? Ты ведь просто так по гостям не ходишь?
– Естественно! Обувь дефицит, чего ее зря топтать? В общем, дело такое, кузнец у тебя тут есть, Федор Иванович.
– Он слесарь, а не кузнец.
– Какая разница? Раз в кузне работает, значит кузнец. У нас на острове племянница его живет. Женщина неплохая, но грустит больно, хочет к дяде поближе жить, все же родной человек, да и он не против к нам перейти.
– Пусть она перебирается сюда, я не возражаю, – насмешливо заявил Кругов.
– Не все так просто. Она себе у нас хорошего мужика нашла, у них там ячейка общества, разве можно ее разрушать?
– Пусть и его прихватит, семью разбивать нельзя.
– Не получится. Он с острова ни шагу, никак в ваш поселок уходить не хочет. Гораздо проще будет, если Федор Иванович к нам переберется.
– И все? – ухмыльнулся Кругов. – Слушай, тебя не Добрыней надо называть, а Мойшей или Абрамом. Решил у меня одного из лучших работников умыкнуть? Думаешь, что самый хитрый? Дураков в зеркале ищи! У нашего Феди золотые руки, он с металлом как с пластилином работает, что хочешь тебе сделает! Зря ты свои ботинки топтал, не отдам я его, можешь чесать назад.
– Понятно, – вздохнул Добрыня. – Ну что же, хотел вам тут немного помочь, почти безвозмездно, но раз такие дела, лучше поостерегусь. Слишком у вас сурово, где это видано, чтобы семье не давали воссоединяться?
– Да не очень-то Федя рвется на ваш остров, хотел бы – давно сам ушел.
– Как знаешь, – бросил Добрыня, – пойду я.
– Постой! – поспешно произнес Кругов. – Что ты говорил насчет помощи?
– Да ничего интересного. Я тут подумал – дело к осени, кто знает, что тут зимой творится, можно ли без запасов прожить?
– В этом году неплохой урожай местного кедра, – заявил Кругов. – Набьем побольше шишек, они довольно сытные.
– Где это видано, одними орехами питаться? Мелкие они больно, да и урожай не настолько велик. Учти, его придется делить с грызунами и птицами.
– А ты что предлагаешь?
– Ничего особенного. У меня тут немного соли нарисовалось, дай думаю, поделюсь с соседом, а он мне в ответ смолы подкинет. Но раз такие дела, так лучше оставлю ее себе, слишком уж вы суровые.
– А много соли хотел отдать? – оживился Кругов.
– Килограмм триста.
Мэр присвистнул и поинтересовался:
– Где взяли?
– В магазине купили.
– Корабль привез, – догадался Кругов.
Рыбаки и охотники из большого поселка вовсю промышляли на левом берегу Фреоны и плаванье «Арго» не прошло для них незамеченным.
– Было дело, – согласился Добрыня, – только вам туда не добраться. Наши даже на корабле без приключений не обошлись, а про плаванье на лодках даже не думай, вырежут твоих ребятишек, как кроликов.
– А смолы сколько хочешь?
– Баш на баш.
– Да ты что! Где я столько наберу, у меня все на строительство идет!
– Не знаю, твои проблемы, вон, сколько пней оставили, корчуй и выжигай. Половину соли могу подбросить сразу, остальную потом, после расплаты. Только зря мы этот разговор затеяли.