– Ты что, опять перебрал? – поинтересовался Кислый.
– Хотелось бы…
– Потерпи, недолго уже. А фамилия у тебя в тему. Вот у меня корефан был, старый корефан, на одном горшке выросли. У того фамилия Коноплев была. Прикинь, если бы он тут нашелся, были бы Ломкин и Коноплев.
– Прикол. Только ты реально уже мозги протрахал этим своим приятелем. Стопицот раз слышал уже про этот горшок и вашу совместную срань.
– Было бы что трахать! А жить с такой фамилией – это ментовским светофором работать.
– Не… Кислый… тут ментов нет.
– Зато тут Круг есть.
– Круг – реальное падло. В ментах и то больше человеческого.
– Спору нет. Лом, если мы попалимся с маком, я даже думать боюсь, что он сделает.
– Чего тут думать – финиш нам сделает. Это чмо меня за грибы четыре дня в погребе гноило. За мак нас раком через шлагбаум нагнут.
– За мак да… За мак он маму через шлагбаум, не то что нас…
Лом подрезал очередную маковую головку и, завороженно глядя, как выступает млечный сок, задумчиво произнес:
– Кислый, если и эта ханка [1] не вставит, то мы реально попали. Хуже чем с шалой [2] попали. Мак какой-то не такой.
Кислый возразил:
– Шала и правда отстой, стога не хватит вставиться, но план [3] ничего, приход был. А мак вроде нормальный, я и похуже видал.
– Да мы чуть не кончились, пока на пару раз вставиться плана не намацали на той поляне.
– Климат здесь не тот. Пыльцы мало, смолы тоже. Самим сажать надо.
– Иди Круга попроси землю под коноплю выдать, – буркнул Лом.
Приятели дружно хохотнули, представляя реакцию мэра. Кислый поднял голову, утер пот со лба, глянул в сторону реки, плюхнулся на живот:
– Лом! Ложись! Попалимся!
В крови Лома постоянно присутствовали сильнодействующие вещества, отрицательно сказывающиеся на реакции, и не только на реакции. Ничего не поняв, он насмешливо заявил:
– Кислый, ты по ходу пару стогов скурил уже, вдогонку к смоле. Мы на правом берегу, здесь Круга нет и не будет, тут островитян земля. Кончай придуриваться – я на такой развод не попадусь. Встал бегом и работай – я за тебя пахать тут не нанимался.
– Придурок! Торчок конченный! Ляг, пока не заметили!
Лом неохотно обернулся, посмотрел, плюхнулся рядом с Кислым, заикаясь, произнес:
– Может, это глюк?
– Реально не глюк, я даже слышу их уже. И не можем мы оба в одну тему заглючить, да и не с чего нам так глючить реально.
– А может, тут шала такая? Долгоиграющая?
– А может, ты сходишь и потрогаешь их?
Лом подумал и покачал головой:
– Не… сам иди. Чего ты мне такое говоришь – это же надо быть в голову трахнутым, чтобы пойти туда.
– Вот и я о том же. Это тебе не Круг. Эти через шлагбаум нагибать не будут. Эти сразу.
– Реально не будут, – согласился Лом и с нескрываемой печалью добавил: – По ходу мотать отсюда надо, хрен с ней, с этой ханкой. И лодке нашей полный капут – они как раз там тусуются.
– Да найдем мы еще поляну, тут мака по холмам много должно быть. Мотаем к лесу, а оттуда к Добрыне.
– Так Добрыня тоже через шлагбаум может, – опасливо возразил Лом.
– Ну Добрыня не Круг. Добрыня с понятиями, а не падло конченное. У него лодки есть, может, поделится, если расскажем про местную тему.
– Тогда пошли, – согласился Лом. – Но лучше поползли.
Ветер, как назло, стих перед самым городом, и к пристани «Варяг» подошел на веслах, под натужное пыхтение гребцов. В межень Хрустальная прилично обмелела, и течение усилилось пуще прежнего. Олег с радостью убедился, что за пару недель его отсутствия здесь многое добавилось – народ без дела явно не сидел. Главную башню, охраняющую причалы, достроили, наверху даже чашка катапульты виднелась. Половина речной стены готова, на второй работы еще немало, но там это не страшно – обороне помогает обрывистый берег. Если и на остальных участках то же самое, то можно считать, что крепость у бывших островитян уже есть.
Однако наибольший интерес у Олега вызвали не новостройки, а незнакомый корабль у верхнего причала. Не похож ни на «Арго», ни на «Варяга». Больше всего напоминает речную галеру из южных стран – таких немало перевидали во время торгового плавания за пороги. Было дело, даже воевали… Южные лица, мелькающие на палубе, окончательно уверили Олега в мысли, что к землянам пожаловали гости.
Такого еще никогда не бывало.
Корабль подтянули к причалу, опустили сходни. Шагать по ним пришлось снизу вверх – суденышко было сильно перегружено, пару раз даже дно цепляли, пока поднимались. На полпути Олега едва с ног не сбила его суматошная супруга, свалившаяся чуть ли не на голову. Насладиться встречей не дал Добрыня – здоровяк бесцеремонно ухватил друга за руку:
– Анька, отдай мужика, мне он сильнее нужен, чем тебе.
– Так ночевать вы что, тоже вместе будете? – невозмутимо поинтересовалась девушка.
Причал взорвался смехом, а Добрыня беззлобно ругнулся:
– Тьфу, стерва языкастая, отлупить бы тебя, да жалко! Сгинь хоть на часок, дай нам дела порешать, а потом хоть неделю ночуйте.
– Ровно час, время пошло, – непреклонно заявила Аня и, скатившись на палубу «Варяга», бросилась разыскивать своего родственника-священника. – Дядя, ты где? Ну как твоя миссионерская деятельность прошла? Сколько ваксов окрестил?
– Да нет его тут, – буркнул Клепа. – В устье высадили, к вечеру дойдет. К рыбакам он хотел заглянуть. А за ваксов не переживай – крестить не крестил, но отпел немало.
Добрыня, отведя Олега от причала, мрачно поинтересовался:
– Что у вас там было? Я смотрю, раненых привез?
– Двое убитых, двое серьезно ранены, – угрюмо ответил Олег. – Попали мы серьезно один раз, так с ходу не рассказать. Как у вас-то?
– Да у нас живые все, слава богу. Только Макс еще не вернулся, ждем. Пошли ко мне, там все расскажешь.
Избушка Добрыни была многоцелевым сооружением. Здесь жил предводитель островитян, здесь же проводили важные совещания в узком кругу, здесь же устраивались пьянки для высшего руководства и прием делегаций от других поселений – по сути, те же пьянки, но в расширенном кругу.
Усадив Олега за стол, Добрыня выставил перед ним тарелку с вяленой рыбкой, спустился в подпол, поднялся с парой огромных глиняных кружек: