С трудом сдержалась, вновь натянула маску ворчливой, склочной жены, однако ее желание было замечено, правда, растолковано иначе.
— А! Вон как глаза блеснули! — засмеялся Ворожцов. — В точку попал! Знаю, все знаю… Как ни приеду, все хозяина нет. А хочешь скажу, где он болтается?
Хочешь — не хочешь, а надо было подыгрывать ему, проявлять интерес: возможно, он уже что-то знает о местонахождении Поспелова. Стоило лишь поднять взгляд, как этот белобрысый охотник мгновенно сделал стойку привык, что бабы долго перед ним не ломаются.
— Ну, вижу, хочешь! — заржал жеребчиком. — Знатный он у тебя кобель, я скажу!
— Будто ты не такой! — всплеснула она руками. — На себя-то посмотри. Все вы одинаковые…
— Против твоего — я ангел небесный!
— Ладно, ангел небесный. Говори, где он?
— Прямо тебе так и скажи, — закуролесил он и пощекотал талию Татьяны под тонкой блузкой. — Позвала бы сначала чаю попить, а то я дорогой пыли наглотался…
С точки зрения мужской солидарности он, конечно, был скотина: чтобы уговорить бабенку, не брезговал ничем. И знал, что Поспелов сегодня не вернется! Иначе бы не храбрился…
— Без чаю перебьешься, — усмехнулась она. — Так где мой благоверный? В Нижних Сволочах?
— Почему в Нижних? В Верхних! Но его сейчас там нет.
— У кого он там бывает, знаешь?
— А как же! Все на глазах, деревня…
— У продавщицы из продуктового магазина?
Ворожцов присвистнул, замахал руками, попытался приобнять.
— Ну! Да ты ничего и не знаешь! Не бывает он у продавщицы. Там у него новый объект — медпункт. Он что, заболел у тебя?
— Как зовут медичку? — она позволила пощекотать себя и отвела его руки. Валя?
— Ирина ее зовут, Ирина Михайловна, — с удовольствием сообщил он. Такая была неприступная! Холостые парни вокруг крутились… А твой, смотрю, раз заплыл, второй, и зачастил потом. Теперь даже повязку на руку не накручивают… — А выглядит как? Белобрысая?..
— Нет, темненькая такая, большеглазая… Красивая, стерва! — И зубки скалит, когда улыбается?
— Точно! Прямо сияет! Как на картинке! — Он мгновенно сообразил, что нахваливать медичку в присутствии хуторянки не следует, поправил:
— Но твой — дурак! Я бы от такой женщины… Ни на одну больше не посмотрел. Какие у тебя волосы… — он грубовато обнял, зашептал:
— Давай ему рожки наставим? Рога такие? Чтоб ходил и бодался, а?
— Наставим, только не сегодня, — пообещала она, отстраняясь. — Скоро приедет…
— Скоро не приедет! — взгляд его уже пьянел. — Если только ночью…
— Где он сейчас?
— Далеко… На метеостанции. Это километров сорок, а дороги там…
— Сказал, в Нижние Сволочи поехал. Какая сволочь…
— Там новая начальница появилась, — доверительно сообщил Ворожцов. Баба постарше тебя, но в соку. Барыня такая мягкая… Всех в отпуск отправила и одна осталась.
Вот он и заплыл к ней.
Наверняка сам глаз положил, но тут фермер-новопоселенец перехватил, опередил, и теперь неудачник Ворожцов мстил ему таким образом, причем бил двух зайцев — закладывал блудливого мужа и совращал его жену. У него были основания для мести: можно сказать, приехал и занял его место, заполнил все ниши, с такими трудами освоенные, и пошел дальше, вытесняя отовсюду, можно сказать, со света сживая.
Это могла быть обыкновенная бытовая месть. Однако слишком уж информирован был местный ходок о путях передвижения и адресах явок исчезнувшего резидента. Его могли использовать в какой-нибудь игре, причем как дурачка, вслепую, играя на слабостях. Не зря после его посещений на ферму налетала нечисть!
И приехал он сейчас с единственной целью — влезть к хуторянке в свой бывший дом; переспать с ней, возможно, что-то вынюхать, а возможно, что ночью нагрянут еще гости — те, кому выгодно захватить Ворожцова на ферме и уличить в блуде строгую жену-финку.
— Давай его накроем? — по-свойски предложила Татьяна. — Нагрянем к утру на метеостанцию и возьмем тепленьких.
— А что мы будем делать до утра?
— Что-нибудь придумаем! — улыбнулась она. — Только убери трактор. Загони куда подальше в лес, чтобы глаза не мозолил.
— Понял! — мгновенно воспылал он и запрыгнул в кабину.
Татьяна выждала, когда он спрячет трактор за сопкой в лесу, пропустила его на крыльцо и отвязала овчарок. Ворожцов был в предвкушении, излишне суетился, много двигался, норовил приобнять, похлопать по ягодицам под легкомысленной юбкой-шортами, и потому пришлось ловить момент, чтобы провести «банзай». Бывший владелец фермы мешком хлопнулся на пол, можно сказать, родного дома, оглушенный и скрученный болью. Татьяна сдернула с вешалки автомат, передернула затвор.
— Встать! На колени! Держась руками за мужские достоинства, он встал, вытаращил глаза, не в состоянии осмыслить, что происходит. Но не струсил, не затрясся, не превратился в животное, как обычно бывает с людьми подобного сорта. Татьяна уперла ствол в крепкий затылок, дала возможность прийти в себя и хоть приблизительно осознать свое положение. На удивление, Ворожцов довольно скоро приобрел осмысленное выражение лица.
— Отвечай только на мои вопросы, — металлическим голосом предупредила она. — Где мой муж?
— Вот это я влип! — вместо ответа выдавил он, косясь на Татьяну.
— Ты убил его? — она ткнула стволом потеющую шею.
— Нет! Что ты?! Нет, не убивал! Даже не видел!..
— Кто тебе сказал, что муж находится на метеостанции? Кто?
— Васеня! — без всяких признался Ворожцов. — Мужик из Нижних Сволочей… Ох и больно! Ты же мне все… отбила!
— Сейчас и мозги вышибу! — пообещала она. — Откуда это известно Васене?
— Не знаю! Встретились утром… он и сказал. Говорит, на хуторе твоем бабенка… то есть ты, одна осталась. Муж надолго уехал, погостить на метеостанцию.
— Вы с ним друзья?
— Да нет, какие друзья? Он же того, псих, чокнутый после тюрьмы.
— Ты ездил к нему в Нижние Сволочи?
— Нет, он сам ко мне приехал, на мотоцикле.
Татьяна убрала автомат от затылка, села на табурет перед Ворожцовым, положив оружие на колени.
— Не зря про вас говорили, — вдруг сказал он. — Я еще не поверил…
— Что про нас говорили?
— Будто вы… банда, — довольно смело выговорил бывший хозяин фермы. Ну, или связаны с бандой. А сюда вроде как спрятаться приехали, на время…
— Видишь, говорили же тебе, — подыграла Татьяна. — А ты приехал моему мужу рога наставлять.