По офицеру «Байкала» в бронежилете, высунувшемуся из-за угла склада с белым флагом (наспех смастеренным из реквизированной в какой-то квартире простыни), ударила короткая и неприцельная автоматная очередь. Потом кто-то, прижавшийся к двери той комнаты, где было разбито окно, прокричал, что в переговоры они вступят, когда захотят сами, а пока советуют оставить идиотские мысли о штурме.
11.34
Террористы потребовали рацию для прямой связи со штабом осаждающих. Рацию отнес один из «байкаловцев» и благополучно вернулся назад, по нему не стреляли.
11.52
Штаб, заседавший в автобусе РУОП, вновь вызвал Дашу, чтобы параллельно с только что допрошенным Марзуковым нарисовала план студии, уже с точки зрения милиционера прикинув, можно ли туда прорваться. Даша, не проходившая никакой антитеррористической подготовки, прекрасно понимала, что ее используют исключительно как оселок, на котором оттачивают собственные варианты штурма, – но обижаться тут, разумеется, не приходилось, она старалась, как могла, вспомнить все, что знала о расположении комнат.
При всем ее невежестве в таких делах, она понимала, что штурм обернется бойней для заложников, и не только для них… Еще со времен «Фруктов-овощей» все окна магазина были снабжены решетками – антиквары добавили закрывавшиеся изнутри железные ставни, а Марзуков, размещая дорогущую аппаратуру, заменил решетки на новые, еще прочнее. Убрать их за несколько секунд было невозможно.
Кроме того – чертовы газгольдеры… Взорвись газ после зажигательной пули или снарядика из «мухи» (кто знает, какой там у них арсенал?) – окрестные дома, если и не будут сметены, то все равно пострадают так, что убитых и покалеченных придется считать на десятки… Даже если у террористов нет ни «мухи», ни зажигательных пуль достаточно прошить трубы автоматными очередями, дождаться, когда попрет волна газа и выкинуть наружу подожженную тряпку. Взрыв будет такой, что мало не покажется, – это объяснил находившийся в предынфарктном состоянии инженер из горгаза.
12.14
Заработала рация. Террористы требовали на переговоры губернатора или командующего Сибирским военным округом. Им мягко разъяснили, что ни того, ни другого в Шантарске сейчас нет, и предложили прислать их заместителей. Под видом заместителей, конечно, должны были направиться костоломы из «Байкала», но террористы, должно быть, такой ход предусмотрели. Говорить с заместителями они отказались, после чего на четверть часа воцарилось состояние напряженного пата.
12.31
Люди Бортко привезли в штаб лидера небольшой шантарской чеченской общины. Через динамик «байкаловской» машины он минут пять говорил что-то на не понятном никому языке – но в ответ последовала автоматная очередь и яростные заверения по рации, что «этому хасбулатовскому прихвостню лучше убраться подальше». Лидер растерянно объяснял штабистам, что Хасбулатова терпеть не может, но его ввиду полной бесполезности отправили восвояси.
12.35–12.48
Все это время оцепление занималось тем, что отгоняло слетевшихся журналистов. Операторы с видеокамерой ухитрились обходными путями просочиться на крышу противоположного дома, но были задержаны и выставлены, причем один из них по неловкости стукнул о милицейскую дубинку свой японский агрегат, что вызвало необратимые повреждения последнего.
13.01
Генералу Дронову по рации сообщили, что на центральном рынке громят «кавказские» ряды. Толпа насчитывает уже человек двести, изредка мелькают и казаки, и чернорубашечники, но в подавляющем большинстве там собрался всякий случайный народ. Почти весь состав двух близлежащих райотделов выехал на рынок, посланный Трофимовым ОМОН оцепил гостиницу «Золотой колос», известную всему городу, как «горный аул». Кроме того, в разных точках города произошли спорадические избиения всех, кто имел несчастье оказаться похожим на джигита. Судя по всему, известие о террористах на студии уже разлетелось лесным пожаром по всему Шантарску. Капитан Завражнов из РУОП, появившийся только что, рассказал Даше: те, кто смотрел в это утро семнадцатый канал, видели, как дикторша вдруг вскочила, крича от ужаса, камеру тут же заслонила чья-то спина и передачи прервались…
13.19
Центральный рынок очищен, два подожженных киоска потушены. Приехавший к Дронову подполковник Портнягин конфиденциально сообщил, что ОМОН, воевавший в Чечне, держать позиции возле гостиницы держит, но в рядах определенно нарастает глухое недовольство нынешней миссией, и уже раздаются голоса, что следовало бы вместо того, чтобы тыкать дубинками в земляков, уйти на базу, а черномазые пусть выпутываются сами. Дронов отбыл к гостинице.
13.28
Террористы потребовали вертолет с пилотом и десять миллионов долларов США. Вертолет должен приземлиться прямо перед дверью, а доллары – находиться в прозрачных мешках. Им стали объяснять, что вертолет тут не сядет, а столько баксов в государственной кассе не наберется.
13.38
Требования насчет вертолета и долларов сняты. Вернулся Дронов, которому удалось погасить зачатки мятежа.
13.42
Последовала автоматная очередь по окнам противоположного здания.
13.51
Вновь приехал лидер чеченской общины и на коране поклялся, что все живущие в Шантарске чеченцы обзвонены, опрошены и никто из них не может оказаться на студии.
13.59
«Сарафанное радио», как всегда в таких случаях, работает безотказно. По цепям осаждающих мгновенно пронеслось известие, что Москва умоляет и категорически требует не допустить кровопролития. В 15.40 по шантарскому времени должен приземлиться спецрейс из столицы.
14.03
Анонимный телефонный звонок в городское управление ФСБ. Звонивший заявил, что вскоре последует еще один террористический акт – на острове Кумышева, где расположены емкости с хлором, использующимся на водоочистных сооружениях.
14.11
Остров Кумышева занят армейским спецназом Сибирского военного округа. Шантарск блокирован силами милиции и внутренних войск по стандартному плану «Невод».
14.29
Из прилегающих домов эвакуированы практически все жители – кроме жильцов подъезда, расположенного непосредственно над телестудией.
Людей выводили сложным путем, кое-кого – через окна квартир первых этажей.
14.48
Закончен опрос жителей, производившийся силами всех без исключения служб. Есть два свидетеля, насчитавшие в помещении телестудии самое малое шесть выстрелов, прозвучавших непосредственно перед убийством милиционера.