После смерти папы им с мамой пришлось очень нелегко. Потеря близкого человека, к которому ты был всей душой привязан, – слишком тяжелое испытание для любого из нас, независимо от возраста. А у Михайленко плюс к душевным переживаниям добавились и финансовые трудности. Пока был жив Евгений, который хоть и не снимался в кино, но прилично зарабатывал в театре и на радио, семья привыкла существовать на широкую ногу. Богатыми они, конечно, не были, машины и дачи не имели, но могли позволить себе отдыхать каждый год на море, где-нибудь в Крыму, Прибалтике или на Кавказе, ездить на такси и покупать продукты на рынке, а одежду – в комиссионке. Теперь от всего этого пришлось отказаться, зарплаты Екатерины едва хватало на то, чтобы они с дочкой могли свести концы с концами. В особенности тяжело стало к тому моменту, когда Света заканчивала школу, как раз тогда началась перестройка. Начало девяностых – то самое время, которое с такой ностальгией вспоминал Андрей, было самым неприятным периодом в жизни Светланы. У мамы в театре вообще перестали платить зарплату, Катерине пришлось искать все возможные способы заработка, вплоть до работы уборщицей. Но мама с дочкой не унывали, они вместе находили способы справиться с житейскими заботами, сами шили и вязали, сами, в четыре руки, чинили старую мебель и умели из самых простых продуктов приготовить такой обед, что получалось просто объедение. В девятом и десятом классе Светлана уже начала сама зарабатывать, торговала в выходные и праздничные дни игрушками в парке. Получалось неплохо, хозяйка то и дело уговаривала Свету выходить на работу почаще, но девушка отказывалась. Конечно, деньги семье были очень нужны, но гораздо важнее была подготовка к поступлению в театральный институт, к которой Света относилась со всей серьезностью. Поскольку никакого другого жизненного пути для себя вообще не представляла.
Театр Света не просто любила – он был для нее жизнью, ее атмосферой, частью ее души. Еще будучи девочкой, она часами сидела на репетициях, наблюдая за, в общем-то, довольно скучным для постороннего человека процессом подготовки спектакля, прислушивалась к указаниям, которые дает режиссер, присматривалась к приемам, которые используют актеры. Света знала наизусть каждую пьесу из репертуара театра, где работали родители, каждый выход, каждую мизансцену. И многие роли, не только женские, но и мужские, она примеряла на себя, представляя, как сыграла бы этот эпизод или произнесла бы эту фразу. И когда мама уговаривала ее подумать и, может быть, выбрать какую-то другую профессию, более применимую к условиям современной жизни, Светлана только качала головой. Конечно, она не понаслышке знала, насколько труден и тернист путь к славе, как трудно пройти его и как тяжело тем, кому это не удалось. Но все-таки верила в себя.
И не зря. В отличие от десятков, а может, и сотен тысяч абитуриентов, ежегодно штурмующих театральные вузы и в большинстве случаев остающихся ни с чем, Света поступила в институт с первого же раза. Конечно, сыграла свою роль и ее фамилия, Евгения Михайленко в театральных кругах тогда еще хорошо помнили. Но все-таки основная заслуга в таком нелегком деле принадлежала самой Свете, ее способностям и упорству, которое она проявляла при подготовке. Ну и, конечно, спасибо учителям – двое сослуживцев ее родителей, понимая трудное положение, в котором оказалась семья Михайленко после смерти кормильца, бесплатно занимались со Светой, помогая ей отточить до совершенства давно уже усвоенные азы актерского ремесла.
С тех пор как не верящая собственным глазам счастливая Света увидела свою фамилию в списке зачисленных на первый курс, им с мамой зажилось гораздо легче. В том числе и материально. Светина стипендия, пусть и небольшая, оказалась некоторым подспорьем для семьи. А вскоре после дочкиного поступления Катерина нашла неплохую подработку – она редактировала зарубежные любовные романы, которые в те времена наводнили книжный рынок. Стремясь уложиться в сроки, переводчики очень торопились, и потому почти в каждой книге выдавали какой-нибудь перл, а то и несколько. «Сексуальная улыбка оттянула его щеки к ушам». «Он взял ее лицо в свои руки и, целуя, опустил на ковер перед камином». «Джейк встал на колени, стягивая с нее джинсы и открыв ей вид на залив». Когда в книге попадалось что-то подобное, Екатерина зачитывала это вслух, а дочь и ее друзья, которые вечно тусовались у них дома, просто умирали со смеху.
У многих выпускников период учебы остается в памяти как самая счастливая пора жизни, но студентам творческих вузов везет с этим еще больше, чем всем остальным. Что может быть интереснее, чем придумывать этюды, ставить отрывки, учиться правильно падать на занятиях по сценическому движению или изображать животных после наблюдений в зоопарке? Света, как практически все ее сокурсники, училась с восторгом и готова была пропадать в институте с раннего утра до позднего вечера – чтобы потом и ночью не расставаться с однокашниками, а сидеть вместе до рассвета, готовясь к зачету или просто споря о разных интересных вещах. Но, несмотря на столь плотный график, девятнадцатилетняя Светлана ухитрилась найти время на то, чтобы влюбиться.
Вообще-то даже в юности Света не относилась к категории страстных натур. Не считая больше похожих на дружбу, чем на любовь, отношений с мальчиком из параллельного класса, которые продолжались без малого три года и как-то сами собой сошли на нет за несколько месяцев до выпускного вечера, ей было нечего ни вспомнить, ни рассказать в компании подруг. Так продолжалось первые несколько лет учебы в вузе, пока было просто не до того. А потом Света встретила Вадима.
Был июнь, только что закончилась сессия, которую Светлана Михайленко, как обычно, сдала на все пятерки. В первый же свободный день она отвезла все учебники в институтскую библиотеку и теперь, стоя на остановке в ожидании трамвая, думала о предстоящих каникулах. С одной стороны, ей было жаль, что теперь целых два с лишним месяца она не будет ходить в институт, видеться со своими друзьями и заниматься всякими интересными вещами. А с другой – немножко отдохнуть тоже не мешает. Не вся же учеба состоит из разных курсов сценического мастерства, приходится изучать и другие, менее увлекательные дисциплины, философию, например, которую у них преподавали ну просто ужасно скучно.
Трамвая не было что-то очень долго, и мелкий дождь, едва накрапывавший с утра, вдруг превратился в настоящий ливень, неожиданно холодный для этого времени года. Света, одетая в легкий открытый сарафан, успела вымокнуть до нитки, пока решала, как лучше поступить – убежать с остановки в поисках укрытия, из-за чего она рисковала пропустить трамвай, или все-таки остаться на открытом пространстве? Как вдруг прямо рядом с ней остановились зеленые «Жигули», дверь приоткрылась, и красивый мужской голос произнес:
– Девушка, садитесь быстрее!
Света оглянулась по сторонам – точно ли эти слова обращены к ней? Она никого не ждала на этой остановке… А водитель поторопил:
– Да-да, я вам говорю. Вы что, хотите воспаление легких схватить? Давайте быстро в машину!
И Света послушалась. Потом, когда она рассказывала эту историю маме и подругам, те как следует отругали ее за неосмотрительность. Ну как же можно садиться в машину к незнакомому мужчине? Мало ли, чем это может обернуться! Но сама девушка доверяла своей интуиции и потому поступила именно так. Она откуда-то уже знала, что ничего страшного с ней не случится. Может быть, причина легкомысленного поступка крылась в авантюристской жилке, которая всегда в ней была, разве что пряталась очень глубоко. А может, Светлана просто доверяла своему ангелу-хранителю. Но так или иначе, она приняла приглашение и с удовольствием юркнула в теплое и сухое нутро машины.