Когда позже зашла её проведать мать Порфирия, Кира, отлично понимавшая своё видение, рассказала всё, что произошло ночью.
— Алексей указал мне искать черкеса Шепсу, который только один может нас освободить друг от друга. Но как его найти, когда не знаешь, где он живёт? Умрёшь прежде, чем его найдёшь, — с грустью сказала она.
Монахиня задумалась.
— Если страждущий дух твоего мужа смог назвать тебе эту личность в храме раки преподобного, значит угодник Божий дозволил это. Потому надо уповать, что милосердие Господне прекратит твоё и жертвы твоей невинной мучения; в таком случае сам Святой поможет тебе сыскать Шепсу и разрушить дьявольскую связь, которой вас соединила проклятая колдунья.
Два дня прошли спокойно. Кира по несколько часов ежедневно молилась у раки, но уже ни за что не хотела провести ещё раз ночь в церкви. На третий день, утром, Кира только что встала, как к ней с озабоченным видом вошла мать Порфирия.
— Принесла я тебе весть про Шепсу, — сказала она, садясь. — Говорила ведь я, что непременно помощь придёт.
И она рассказала вспыхнувшей от радости Кире, что среди странниц оказалась одна богомолка, родом с Кавказа, которая заболела и поступила в монастырскую больницу. Ей пришло в голову разузнать, не знает ли та что-нибудь про Шепсу колдуна или знахаря, и накануне вечером мать Порфирия навестила её.
Подумав, странница ответила, что слышала, действительно, от своей сестры про черкеса и рассказала по этому поводу несколько бывших с ним необыкновенных случаев. Где он находится, ей было неизвестно, но про то знала её сестра, проживавшая в Ставрополе.
— А вот тебе и адрес сестры, госпожи Тополевой. Теперь тебе остаётся только съездить в Ставрополь, и ты всё разузнаешь, — сказала довольная мать Порфирия.
Кира от души благодарила её, горячо поцеловала и решила немедленно ехать в Ставрополь с Матрёшей. В душе её снова оживала надежда, которая возбудила энергию и деятельность. Она решила даже ничего не писать ни матери, ни мужу, про эту последнюю свою попытку к спасению, пока не переговорит с Шепсой.
Прибыв в Ставрополь, Кира тотчас же разыскала Нину Александровну Тополеву. Это была красивая женщина средних лет, грузинского типа; она была замужем за незначительным интендантским чиновником, но пользовалась, по-видимому, известным достатком.
Хотя та и удивилась, но любезно приняла Киру, которая рассказала ей, что она — жертва порчи или колдовства, что её преследует и мучает злой дух, и что на монополье, в монастыре, она видела во сне старца, указавшего на некого Шепсу, черкеса, могущего ей помочь. Затем, по странной случайности, она узнала через сестру Тополевой, что такой человек действительно существует, а Нине Александровне известно где он живёт.
При имени Шепсу Нина Александровна оживилась, с большим участием отнеслась к горю Киры и высказала убеждение, что если кто-нибудь может помочь в этом деле, то только такой необыкновенный человек, как Шепсу; затем она рассказала всё, что ей было про него известно.
— Живёт он в ауле под Владикавказом и то, что я знаю про него, мне передала двоюродная сестра Кетевана, мать которой тоже черкешенка из того же аула. Она рассказала, между прочим, что его знают уже свыше полутораста лет, а на вид ему лет тридцать, не больше; прадед Кетеваны, умерший чуть не девяноста лет, знал его таким же молодым, каким он был и теперь.
Иногда он таинственно исчезает на целый год неизвестно куда; но проследившие люди уверяют, будто он уезжает в Индию.
Его волшебная сила в самом деле велика. Он вызывает духов, предсказывает будущее и знает все сокровенные тайны прошлого; мало того, он понимает язык животных; а дикие звери дрожат перед ним и бегут от его взгляда.
Кира была подавлена этими рассказами и не знала, что думать, но от всей души хотела верить. Ведь чем больше была сила у Шепсу, тем больше было надежды, что он её спасёт.
На следующий день она уехала во Владикавказ. Благодаря указаниям Нины Александровны и с помощью её двоюродной сестры Кетеваны, к которой Тополева дала письмо, Кира нашла надёжного проводника, согласившегося сопровождать её в аул к Шепсу.
Матрёшу она оставила в городе и отправилась верхом с проводником — старым седобородым, внушительного вида черкесом.
Путешествие поддерживало в ней нервное возбуждение. У неё кружилась голова при подъёме в гору по узкой тропе, вдоль глубоких пропастей, но она энергично боролась против этих слабостей и чувства страха. Затем её успокоило мало-помалу изумительная уверенность коня.
Когда после полудня они добрались до аула, лепившегося на скалах, словно орлиное гнездо, даже старик-проводник похвалил её мужество, сказав, что она смела, как настоящая черкешенка.
Шепсу жил в уединённой скале на самом краю глубокого обрыва. Молодой черкес, сидевший перед входом, чистивший ружьё, побежал сказать об их приезде. Усталая и бледная от волнения, сошла она с седла. В эту минуту на пороге сакли появился сам хозяин.
Это был человек высокого роста, худощавый и хорошо сложенный. Матово-бледное с правильными чертами лицо его обрамляла чёрная, как смоль остроконечная бородка. Взгляд его больших чёрных блестящих глаз трудно было выдержать: он словно пронизывал того, на кого обращался.
Одет он был в черкеску, на голове — белая папаха. На украшенном серебром поясе висел большой кинжал с роскошно отделанной рукояткой.
Шепсу испытующе взглянул на свою гостью и спросил что-то вполголоса у проводника, а затем с движением руки любезно пригласил войти в саклю. У той подгибались колени, и по телу пробегала дрожь, когда она вошла в средней величины комнату, устланную мягким ковром. Узорчатая восточная материя покрывала стены, увешанные оружием, а груды подушек образовывали кругом диваны. На низеньком столике перед одним из диванов стояли два маленьких серебряных стаканчика и дорогая корзинка с сушеными фруктами.
Посадив гостью, хозяин заговорил по-русски, но с сильным восточным акцентом.
— Говори, что нужно. Могу помочь — охотно помогу.
Тихим прерывистым голосом Кира вкратце рассказала свою грустную историю и упомянула, что указание призрака привело её сюда.
Говорила она, низко опустив голову, подавленная стыдом и угрызениями совести. Но когда, кончив свой рассказ, она подняла глаза, то её поразил блестевший могучей силой и уверенностью взгляд человека. На лице его блуждала добрая улыбка, придавшая ему чарующую прелесть.
В душе Киры зрело убеждение, что этот таинственный человек спасёт её. Под влиянием внезапного порыва, она опустилась на колени и с мольбой протянула ему руки.
— Сжалься, Шепсу, — порывисто просила она. — Спаси меня… Я дам тебе всё, что бы ты ни пожелал.
Черкес живо поднял её и усадил.
— Успокойся, несчастная женщина. Спасена будешь, обещаю! Надо теперь подкрепить твои силы, а потом я сведу тебя в знакомую семью, где ты поешь и поспишь. Тебе много сил надо, потому что сегодня же ночью у нас большая работа будет.