– Естественно, что сын Павла не мог стать математиком, – засмеялась Ольга, – генетика страшная вещь, ее не перепрыгнуть. Спрашивайте, дружок, хотя пока я совершенно не понимаю, чем могу быть полезна, давно выпала из бурной столичной жизни, я уже много лет рязанская тетушка.

– Я работаю в журнале «Дамское счастье».

– Наверное, замечательное издание, – тактично отреагировала Ольга.

– В первых номерах, довольно давно, мы публиковали фотографию Арины, дочери Бориса Гофмайстера. Сейчас у главного редактора родилась идея пройтись, так сказать, по старым адресам, вспомнить наших прежних героев, ну, что с ними произошло? Понимаете?

– Очень даже хорошо, – без всякого волнения ответила Ольга, – надо же, оказывается, еще живы люди, которые помнят про нас с Борисом! В свое время языки здорово работали, сплетники змеями шипели. Но потом Боря трагически погиб, вы слышали про пожар?

– Да.

– Меня чудо спасло, – вздохнула Ольга, – я с тех пор свято поверила в пословицу, ну, эту: не было бы счастья, да несчастье помогло. Уж так в тот день у зубного намучилась, сил не нашлось до вокзала добраться, приползла домой, на городскую квартиру, и уснула в слезах, очень уж хотелось к Борьке, на дачу, запланировала себе романтическое свидание. И что вышло? Не дожить бы мне до седых волос, если бы не больные клыки. После смерти Бори я поплакала какое-то время, а потом замуж вышла.

– Дайте мне, пожалуйста, телефон Арины, – попросил я.

Ольга зашуршала какими-то бумажками.

– Я с ней и не общалась совсем, – пробормотала она, – никогда не встречались, лишь слышала о девушке от Бори. Вроде Арина очень несдержанна была, чуть что, орать начинала, да и понятно почему. Боря девчонку избаловал до последней степени, любой каприз выполнял, стоило принцессе ножкой топнуть, как папочка в зубах требуемое волок. Очень уж мне это не нравилось, а Арина мне активной нелюбовью платила. У нас ведь с Борей серьезное дело затевалось, он мне предложение сделал, я согласием ответила, наивно надеялась на счастье, но тут в дело вмешалась Арина.

Чего уж она наговорила отцу, осталось неизвестным, но Борис мрачнел с каждым днем, а потом сказал Ольге:

– Извини, давай отложим пока бракосочетание, только не сомневайся, я люблю тебя по-прежнему.

– Твоя дочь против свадьбы, – догадалась Ольга, – конечно, ты ее послушаешь.

Гофмайстер обнял любовницу.

– Знаешь, я передумал! Все! Скоро свадьбу играем, Арина больше не сможет мною управлять, хватит!

Свое обещание Борис сдержать не успел, погиб в огне. Погоревав, Ольга нашла себе другого жениха и укатила в Рязань. С Ариной Ольга не общалась, их ничто не связывало, кроме обоюдной неприязни.

– Вот беда, – пригорюнился я, – где же мне ее найти? Главный редактор голову оторвет, если я не принесу интервью.

– Уж и не знаю, чем помочь, – вздохнула Ольга, – могу, если хотите, назвать номер телефона квартиры Бориса, вдруг Арина там по-прежнему живет?

Глава 28

Есть люди, которые благополучно всю жизнь живут в одной квартире, их принесли туда из родильного дома, они там и остались. Я сам прописан у Николетты, а маменька владеет апартаментами с незапамятных времен и не собирается менять жилплощадь. Поэтому во мне, пока рука набирала цифры номера, полученного от Корякиной, теплился слабый огонек надежды.

– Это кто? – зазвенело из телефона. – Пап, ты, да? А когда приедешь?

– Нет, дружочек, – ласково перебил я ребенка, похоже, младшего школьника, – скажи, твоя мама дома?

– Она в больнице, на дежурстве, – бойко отрапортовало дитя, – вернется завтра, а папа в командировке, не знаю, когда приедет.

– Тебя оставили дома одного? – удивился я.

– Не, с дедушкой, – словоохотливо отозвался малыш, – только с ним скучно, он глухой и все время спит, даже будильника не слышит.

Я улыбнулся. Недавно наблюдал на улице дивную картину: согбенная бабуся, еле-еле шаркая немощными ногами, вела за руку весело подпрыгивающего ребенка. На носу у старушки сидели бифокальные очки, за ухом торчала пластмассовая коробочка, скорей всего престарелая дама была вдобавок к слепоте глуха.

– Лена, не скачи, – шамкала бабка, – иди тихо, нам сюда!

– Эй, буся, стой! – заорала первоклассница.

Старуха вздрогнула.

– Лена, тише!

– Так красный свет, – резонно возразила девочка, – а ты через шоссе понеслась.

– Где красный? – завертела головой бабушка.

– Вон.

– Не пойму никак, куда смотреть.

– На светофор.

– А-а-а… все равно не вижу.

– Пошли, уже зеленый, – дернула школьница спутницу за рукав, – двигай, буся, живее, а то не успеем. Эй, осторожно, там лужа! Левей ступай!

– Куда?

– Сюда.

– Зачем?

– Так вымокнешь, – заорала девчонка, – тьфу, черт, опять красный! Стой, буся! Стой! Куда прешь!!!

Отчаянно взвизгнув, девочка схватила бабку, которая, не замечая ничего вокруг, попыталась пересечь оживленную дорогу.

– Лена, – сердито сказала престарелая дама, – что за выражения! И прекрати постоянно вертеться, я за тебя отвечаю, должна доставить домой в целости и сохранности, изволь вести себя соответственно!

Лена тяжело вздохнула.

– Похоже, это я тебя должна дотащить до дома живой, – сердито заметила она, – сиди ты у телика, я бы быстрей из школы добежала, а то плюхаем второй час! То ты в садике чуть не упала, то ногу поднять не сумела, и мы в обход двинулись, где ступенек нет, теперь светофор не видишь.

– Лена, – возразила бабушка, – дети неразумные существа, они не должны без взрослых разгуливать по проспектам.

Лена критично взглянула на бабушку.

– Ты не взрослая, ты древняя, – выпалила она, – ладно, почапали, горе мое.

Я молча смотрел, как парочка идет на другую сторону дороги, и удивлялся странному поведению родителей первоклассницы. Неужели они не понимают, что такой пожилой женщине очень опасно доверять ребенка?