Я постарался сделать серьезное лицо.
– Э… э… просто хорошее настроение.
– Сейчас оно станет еще лучше, – пообещала хозяйка.
– По какой причине? – удивился я.
– Я очень хорошо знаю, как ты любишь оставаться дома один, – хмыкнула Нора, – и сегодня тебе предоставится такая возможность. А ну, шагай в мой кабинет.
Я покорно пошел за неловко ковыляющей Норой. Все-таки счастье относительная вещь. Какая-нибудь дама, обладай она походкой Элеоноры, ходи переваливающейся с боку на бок уткой, скорей всего бы считала себя несчастной уродкой, надевала длинные, до полу, юбки, не нашла бы мужа и закончила жизнь с ощущениями горькой неудачницы. А Элеонора абсолютно счастлива, вовсе не стройные и, честно говоря, некрасивые ноги она украшает страшно дорогой, кичево-модной обувью, юбки у моей хозяйки теперь почти до неприличия короткие, и при каждом удобном случае она говорит:
– Я схожу… – или, – сбегаю сейчас…
Для Норы, вставшей из инвалидной коляски, даже хромые ноги являются невероятным счастьем, все дело в точке отсчета.
– Значит, так, Ваня, – хлопнула ладонью по столу Нора, – я уезжаю на три дня в больницу.
– Что случилось? – испугался я.
– Плановая сдача анализов и обследование, чистая ерунда, – отмахнулась Нора, – но, как человек аккуратный, хочу дать тебе кое-какие указания.
Я вытащил блокнот и карандаш.
– Слушаю.
– Разбери библиотеку.
– Да.
– Сделай каталог.
– Боюсь, не успею, книг очень много.
– Сколько сможешь, – стала накаляться Нора, – если будешь работать не покладая рук, выполнишь большую часть задания, главное, не носись по городу за обновками для Николетты.
– Но я вовсе не собирался…
– Сделай одолжение, слушай молча, – загремела Нора, – хочу тебе открыть одну тайну, мало ли что со мной случится. Где сейф, знаешь?
– Да, конечно.
– Шифр помнишь?
– Естественно!
– Отлично. Но, Ваня, в моем доме есть еще один тайник.
– Да? – слегка растерянно спросил я.
Нора кивнула:
– Именно так. Он тут, в кабинете, вот гляди, если влезть в письменный стол, вынуть все ящики из «ноги»… Действуй, Ваня, чего заснул?
Я начал выполнять требования Элеоноры – сначала вытащил из «гнезд» и поставил на пол ящики, набитые всякой лабудой, потом снял панель, прикрывавшую низ тумбы, и увидел в небольшом пространстве железную коробку.
– Тут все самое ценное! – закричала вдруг Нора. – Вот ключ от шкатулки, без него ее не открыть! И сломать нельзя, замок с секретом, начнет посторонняя рука отмычкой ковырять, мигом внутри специальный механизм сработает, и содержимое сгорит. Сейф по принципу «если не мне, то и никому» сделан, ясно?
Я, слегка ошарашенный новым обстоятельством, кивнул.
– Вот ключ, – протянула мне Нора изогнутую железку, – повесь на шею и не снимай никогда, спи с ним!
– Хорошо.
– И не уходи из квартиры.
– Ладно.
– Ваня!!!
Я спохватился и произнес нечто вроде торжественного обещания пионера: «Торжественно клянусь и обещаю быть верным делу хранения шкатулки»…
Успокоенная Нора уехала, а я засел за каталог. Тем, кто никогда не занимался подобной работой, сообщу, что она нудная, тоскливо-методичная, и устаешь от написания карточек хуже, чем от рытья канавы.
Около шести вечера я пообедал и, несмотря на две чашки кофе, начал отчаянно зевать.
– Поспал бы часок, – заботливо предложила Вера, моя грязные тарелки.
– А работа? – еле ворочая языком, напомнил я.
– Толку от тебя сейчас все равно нет, – вздохнула девушка, – ложись, покемарь, я разбужу тебя через два часа, встанешь и продолжишь работу.
Желание смежить веки было настолько сильным, что я не стал возражать, а доплелся до кровати и упал в нее, успев подумать: «Оказывается, выражение «сон валит с ног» соответствует действительности».
До носа долетел неприятный запах сырости, глаза распахнулись, взгляд обежал комнату: серо-желтые обои, на потолке следы протечки, покосившийся трехстворчатый гардероб, тумбочка и окно, напоминающее бойницу.
Я сел, потряс головой, затем встал и, чувствуя слабость в ногах, добрел до подоконника и глянул на улицу. Похоже, помещение, в котором невесть каким образом очутился Иван Павлович, находится на втором этаже, перед зданием простирается площадь, забитая палатками, далее желтеет особняк, на котором пламенеет огромная вывеска «Молостово». Очень напоминает здание вокзала. Внезапно мне стало жарко. «Молостово»? Минуточку, я сошел с ума? Каким образом я попал сюда? Господи!!!
– Иван Павлович! – раздалось из противоположного конца комнаты. – Ну разве можно так вскакивать?
Я ощутил приступ головокружения, вцепился пальцами в подоконник, обернулся и увидел симпатичную девушку в белом халате.
– Ну вот, – всплеснула она руками, – на секунду отлучилась, а вы именно в этот момент и проснулись.
– Вы кто?
– Галя, – улыбнулась особа.
Я собрался продолжить расспросы, но тут дверь снова хлопнула, и в крошечном помещении стало тесно от людей: Нора, мой друг и по совместительству сотрудник милиции Макс, Андрей Владимирович – личный врач хозяйки, парочка незнакомых мужчин с хмурыми лицами, женщина в белом халате…
– Это что? – растерянно попятился я.
Андрей Владимирович ухватил меня за руку.
– Сядьте, голубчик. Аня, возьмите кровь на анализ, Галя, принеси шприц.
– Кто вас сюда привез и почему я сам тут оказался? – недоуменно вопрошал я, стойко терпя уколы.
– Он в порядке? – перебила меня Нора.
– Да, – кивнул врач, – я говорил ведь, что это простая, но очень эффективная комбинация из снотворного и…
– Тогда поехали в Москву! – велела хозяйка.
– Объясните, в чем дело, – окончательно растерялся я.