— Правильно, — одобрила Эмили, — никому не верьте, Кассандра, никогда. Все хотят от вас чего-то. Каждый.
— Что ты имеешь в виду? — снова устало прикрыв веки, уточнила Кассандра.
В ответ раздалась трель телефона.
— Да! Черт-черт-черт! Ты меня до приступа доведешь! Ну зачем звонить так часто, ты можешь мне объяснить… Если ты сию минут мне не ответишь, причем внятно — на вопрос зачем позво… Что? Что это значит? Не собираюсь я ничего за тобой повторять! О-о-о-о… Да. Слушаю. Говори. Говори сейчас, или я повешу трубку. Угу. Угу. «Никому никогда не верь». Теперь все? Отлично! Пока!!!
Кассандра рассматривала вещи из открытого чемодана. Агент достал несессер с маникюрными принадлежностями. Следом саше, забитое носовыми платками тончайшего батиста с вышитыми монограммами в виде скрещенных ножей…
— А вот это, видимо, они и есть, — сказал агент, осторожно вынимая футляр кровавого бархата.
Под крышкой с застежкой из металла, подозрительно напоминавшего золото, лежал слой холодного шелка. Отдернув ткань, агент открыл взгляду девушки сверкающий ряд ножей. Словно ребра невиданного животного, они покоились в математическом порядке на черном плюше. Три ячейки зияли пустотой, безжалостно нарушая симметрию.
— Черт! Как же так получилось, что мы упустили ее? — Кассандра со злости стукнула по столу кулаком. Надо было сразу ее арестовать. Или хотя бы зашевелиться, когда Камилла не пришла на допрос в участок. Чертовы растяпы!
— Не беспокойтесь. Ориентировки разосланы по всем графствам. В какой бы поезд она ни села, ее поймают на первой же остановке. — Успокаивать Кассандру получалось у агента великолепно. Будто в кипящий бульон вылили чашку масла. То есть затишье всего на секунду и перед бурей.
— Да ну вас к черту! Если не получилось поймать ее в первые сутки, шансы уменьшаются в геометрической прогрессии.
— Видимо, она очень торопилась, раз не успела забрать приготовленные заранее вещи из камеры хранения. Непредвиденная задержка.
— Убийство Уны, например. Отпиливание головы, возможно, оказалось более трудоемким занятием, чем она предполагала, — язвительно выдвинула версию Кассандра.
— Н-да, пожалуй, побег не прибавил аргументов в пользу ее невиновности, — вынужден был признать честный агент. — Но я так до сих пор и не понимаю, зачем?! Зачем было убивать? Зачем так жестоко? И так демонстративно оставлять голову, затрачивая неизмеримо большие труды на то, чтобы спрятать сам труп…
— Устроила цирк и слиняла, чертова гадина, — зло выругалась в пространство Кассандра.
Ждать у нее получалось хуже всего. Бездействие угнетало больше, чем неизвестность и невозможность немедленно наказать преступника. Кому-то другому достанется десерт в виде ареста бессердечной убийцы.
Кассандра представляла себе, как эта женщина оглянется на окрик. Как она поймет, что ей не удалось бежать… Надо было сразу ехать на вокзал, а не пытаться подкараулить ее дома, корила себя девушка. Но никак в голове не укладывалось, что Камилла могла поступить так глупо и просто. Просто глупо…
Пытаться сбежать от полицейских на единственном поезде в одном-единственном направлении. Идиотка! И это та самая преступница, хладнокровно резавшая старушек тем самым ножом, при помощи которого накануне снимала кожу со своего собственного сына. А как хорошо держалась во время допроса и обыска!
Больше всего беспокоило исчезновение несостоявшейся мишени в аттракционе «лучшей в мире метательницы ножей». Лили Мэй не было ни у Логанов, ни дома у отца, ни на вокзале. Не могла же она присоединиться к беглой преступнице?
— Еще раз обыщу дом Камиллы, — решительно встала Кассандра, взяв ключи от машины со стола.
— Постойте, я хочу сначала посмотреть результаты лаборатор…
— Оставайтесь и смотрите. Я в дом Логанов, как только что-то узнаете, сразу сообщите.
Кассандра мчалась к окраине деревни на недопустимо высокой скорости.
— А зачем вам туда? — Эмили сидела на месте пассажира.
— Черт! Черт! — Детектив с трудом вернула автомобиль на дорогу и, как только ход машины выровнялся, прошипела: — Ты меня преследуешь?
— Я не виновата, что вы меня то видите, то нет, — надулась девочка.
— Эмили, ты ведь не причастна к побегу Камиллы?
— Я? Нет, как вы могли подумать, — оскорбилась девочка. — Она ведь праправнучка Арабэллы. Вообще, я рада была бы, если бы с ней случилось что-нибудь такое… что-нибудь в высшей степени грустное. Как с Бурдэленом, например. Я лично довольна.
— Почему повесился лесничий, кстати? — Кассандра старалась не оглядываться на Эмили.
— Он кое-что узнал… А я не понимаю, отчего люди так стремятся все знать? Зачастую знания для них настолько непосильная ноша, что им приходится выбирать смерть. Одновременно вынести жизнь и знания нелегко, — поучительным тоном провещала Эмили.
— Что же такого он узнал? — стараясь не обращать внимания на высокомерие девчонки, продолжала Кассандра.
— Что в действительности он не так одинок, как думал. Что он, в некотором роде, отец.
— Но это ведь хорошо? По крайней мере это не то, отчего люди обыкновенно вешаются.
— Зато они имеют обыкновение вешаться от осознания, что причастны к смерти своего сына.
Как только из густой травы вырос запущенный приземистый дом Логанов, раздался телефонный звонок. Кассандра подъехала к дорожке, заглушила мотор. Выждав еще пару секунд, она вынуждена была ответить агенту, который все это время звонить не переставал:
— Да! — угрожающе прорычала в трубку детектив.
— Я выяснил, что именно было в камине у Бурдэлена, — поспешил агент, пока девушка не прекратила разговор. — Это человеческая кожа. Конкретно кожа Логана с остатками волосяного покрова…
— Ясно, — ответила девушка. Что-то в этом роде она и ожидала.
— Умоляю, дождитесь подкрепления…
Слушать Хиндерсома дальше Кассандра не стала. Решительно захлопнув крышку телефона, девушка бросила его на сиденье рядом и достала пистолет.
Заглянув сначала в темные и пустые окна, она прошлась вдоль фасада, безжалостно протаптывая тропинку в буйном разнотравье и одичавших садовых цветах. Осторожно ступив на крыльцо, толкнула дверь. Та не поддалась. Таким же неслышным шагом Сент-Джонс пошла вокруг здания, к задней двери. Вот она была открыта.
Вспомнился тот день, когда она впервые осматривала дом. Поборов тошнотворное ощущение дежавю, Кассандра осторожно ступала по чистым дорожкам в полутемном помещении. Пылинки бешено танцевали в столбах приглушенного света из окон. Лили Мэй, где же ты, девочка?
— Лили Мэй, — тихим голосом пропела Кассандра. Мертвый дом никак не откликнулся на тихий зов. Не задерживаясь на первом этаже, Кассандра прошла сразу на второй, туда, где находилась комната Камиллы.